Мы сделали все, что могли.
М. М. МИХАНОВСКИЙ - подполковник в отставке, бывший заместитель начальника связи 1-й ОБМП
После окончания в 1930 году профтехучилища в Орле, я работал столяром на заводе им. Жданова в Ленинграде. В 1932 году вступил в члены ВКП (б). Тогда же по партийному спецнабору меня направили в Ленинградское объединенное военное училище связи. По его окончании проходил службу в Кронштадтском крепостном стрелковом полку, а затем в 1-й ОБМП. В стрелковом полку занимал должности командира взвода связи, начальника связи полка, а потом помощника начальника связи бригады.
Финскую войну прошел от первого до последнего дня. В батальоне капитана А. 3.
Панфилова, входившим в Береговой отряд сопровождения, участвовал в тяжелых боях под Муурила в должности начальника связи батальона. С июня 1941 года был
офицером связи, заместителем начальника связи 1-й ОБМП.
В разгар оборонительных боев в Эстонии в звании капитана я занимал должность начальника связи в сводном отряде полковника
И. Г. Костикова, где начальником штаба был старший лейтенант А. Е.
Величко, военкомом - полковой комиссар Земляков, бывший морской пограничник, начальником инженерной службы - капитан Наливайко.
Главная задача командира сводного отряда, ядро которого составлял 3-й батальон капитана В. В.
Сорокина, заключалась в том, чтобы объединить разрозненные подразделения пограничников, истребительных батальонов и других частей, действовавших автономно, без единого руководства, и оказать немецким захватчикам сопротивление на юго-западном направлении вдоль Пярнусского шоссе. Полковник
И. Г. Костиков, организовав четкую работу штаба, сумел собрать все разрозненные части и подразделения, создать боеспособный отряд, квалифицированно и успешно руководил им в боях на дальних подступах к Таллинну.
После моего назначения в отряд
И. Г. Костикова, я боялся одного: смогу ли добиться взаимопонимания и контакта с ним, так как Иван Григорьевич был очень строг и требователен. Однако опасения мои оказались напрасными. Вскоре выяснилось, что воевать под командованием
И. Г. Костикова легко. Мы хорошо сработались, я понимал его с полуслова. По вопросам организации связи Иван Григорьевич не требовал невозможного. Однако приходилось не только «шевелить мозгами», но и вертеться волчком.
Случилась однажды и неприятность. При отходе из Марьямаа я оставил невзорванной телефонную станцию. Сделал это сознательно, так как считал, что данный населенный пункт мы покинем ненадолго, что через день-два сюда вернемся. Об этом доложил полковнику
И. Г. Костикову и получил от него такой нагоняй, что помню до сих пор.
Сводный отряд вел подвижные и активные бои на широком фронте 60-70 км, сосредоточивая основные силы обороны на главных направлениях, хорошо связанных между собой шоссейными и железными дорогами.
Таких направлений было три: Лихула - Ристи - Таллинн; Пярну - Таллинн; Рапла - Кохила - Таллинн.
Главное из них было направление Пярну-Таллинн. Здесь были сосредоточены основные силы, здесь же находился штаб и командование отряда. От меня полковник
Костиков требовал четкой и бесперебойной связи с командирами групп.
Первая группа находилась на удалении 30 км. Левая - 25-30 км. Надо было установить связь штаба отряда со штабами батальонов.
В моем распоряжении была одна радиостанция 5 АК для связи с командованием штаба флота и сухопутной обороны Эстонии.
Телефонной проводной связи также было мало, в пределах 10 км. Остальные средства - пешие, конные и веломотосвязь в период боев на таком фронте мало надежны, не эффективны. Связные могут подвергаться огневому и живому нападению противника. Пришлось прибегнуть к государственным междугородним постоянным средствам связи, таким, как телефон, телеграф. Это требовало хорошего знания, умения и надежной охраны. Нам помогали эстонские товарищи, которые все заботы по охране узлов связи брали на себя. Эти линии и поддерживали непрерывную связь. Внутри подразделений отряда действовал телефон, были выделены велосипедисты, мотоциклисты. Краснофлотцы-связисты, командир отделения связи Радченко, краснофлотцы Ганшин, К. А.
Закудряев, И. С. Викулов под сильным минометным и артиллерийским огнем, презирая опасность, своевременно исправляли повреждения.
Для обеспечения бесперебойной связи я привлек надежных эстонских специалистов, работавших на телефонных станциях, линейных надсмотрщиков. Все они владели русским языком, хорошо знали систему местной постоянной телефонной связи по постоянным кабельным линиям. Эти специалисты нам очень помогли. На постоянных линиях связи круглосуточно дежурили краснофлотцы-телефонисты нашего отряда.
В начале августа 1941 года на линии Марьямаа - Казари - Кирбла, которая связывала штаб отряда с 91-м и 47-м инженерно-строительными батальонами, оборонявшимися по р. Казари, часто происходили порывы, нарушалось управление боем. Пришлось делать засады. Поймали диверсантов. Вот как это было.
...Из леса выехала подвода, на ней три человека. Подвода остановилась. Один встал, взял кошки, влез на столб, вытащил из кармана кусачки и только попытался перекусить провода, как выстрелом был снят со столба. Двоих в подводе задержали. При обыске нашли оружие. Этих людей доставили в штаб отряда, где при допросе установили, что они принадлежат к националистической группе «Эрна», которая разбирала железную дорогу, портила связь между городами Кехра, Тапа, Раквере, поселками Лихула, Марьямаа, Рапла. Они убивали командиров, партийных и советских руководителей, местных активистов, которые помогали Красной Армии.
Подразделения отряда
И. Г. Костикова в ходе боев заняли много населенных пунктов: Кирбла, Вана - Вигала, Пяэрду, Пярну - Яагупи, разгромили ряд немецких гарнизонов. Закрепить же завоеванное мы не имели возможности из-за отсутствия резервных частей. Захватив с боями, например, большой населенный пункт Пярну - Яагупи, мы вынуждены были его оставить, так как получили приказ об отходе.
Однажды, на участке между Пярну - Яагупи и Марьямаа, нам дозарезу нужен был «язык». Разведчики залегли у дороги. Вскоре они увидели приближающуюся легковую машину и открыли по ней огонь. В живых остался раненый фельдфебель. Его взяли в плен. Внешне он являл собой образец истинного представителя «арийской расы». Еще мирно и добродушно настроенные, наши краснофлотцы проявили внимание к безоружному врагу: ему оказали ме-дицинскую помощь, наперебой угощали папиросами и даже водкой. У фельдфебеля появились слезы на глазах. Я немного знал немецкий язык и понял, что он сказал: «Никогда не думал, что русские такие хорошие парни». Так же обращались краснофлотцы с немецкими военнопленными и во время успешных боев под Марьямаа в середине августа 1941 года. Наши парни еще не вполне ясно представляли тогда, что такое фашизм. Мы не знали, как гитлеровцы обращаются с советскими военнопленными.
Успешно действовали саперы в отряде полковника
И. Г. Костикова. Они минировали все важнейшие дороги, мосты. На минах, поставленных краснофлотцами, то и дело подрывался транспорт противника с живой силой и техникой. Саперами отряда руководил начальник инженерной службы 1-й ОБМП капитан Наливайко. Он погиб от предательского выстрела из засады, когда возвращался на грузовой машине после минирования дорог в районе поселков Рапла - Кохила.
Отражая атаку превосходящих сил врага, одна из рот 3-го батальона в районе Марьямаа попала в окружение. Полковник
И. Г. Костиков и его штаб были очень озабочены таким оборотом дела, стремились деблокировать это подразделение. Для дезинформации противника с вечера до полуночи наша радиостанция в разных направлениях часто вела передачи открытым текстом с целью имитировать наличие у нас крупных сил. По указанию Ивана Григорьевича эта рота совершила прорыв в неожиданном для немцев месте и без потерь присоединилась к батальону. Противник, подтянув значительные силы, утром 23 августа атаковал и занял населенные пункты Кейла, Саку, отрезав отряд
И. Г. Костикова от Таллинна. На р. Кейла отряд попал в окружение. Создалось отчаянное положение.
Полковник
И. Г. Костиков из подразделений обслуживания организовал оборону. С превосходящими силами гитлеровцев сражались связисты, саперы, комендантский взвод и остальные мелкие подразделения. Неравный бой продолжался до самого вечера. Полковник в течение дня несколько раз поднимал краснофлотцев в атаку, в одной из них он был ранен в правую руку. При отражении последующих атак немцев
И. Г. Костиков был вторично ранен - в ногу. Это я сам видел. Он руководил боевыми действиями с рукой на перевязи. Меня ранили, и я потерял сознание. Когда очнулся после ранения и контузии, помню, как подбежал младший командир - адъютант полковника
И. Г. Костикова. Обливаясь слезами, он сказал, что Иван Григорьевич тяжело ранен в ногу, двигаться не может и просит пристрелить его. Позже до меня дошли слухи: полковник
И. Г. Костиков, не желая попасть в плен к гитлеровцам, застрелился. Вот как об этом рассказал комиссар отряда Земляков:
«Несмотря на ранение,
Костиков давал распоряжения об отходе и прорыве из окружения. Сам, лежа за станковым пулеметом, продолжал вести огонь по наступающим немцам, прикрывая выход остатков отряда под командованием комиссара отряда Землякова. Когда полковник
И. Г. Костиков узнал, что батальон В. В.
Сорокина и группа Землякова вышли из окружения, он приказал группе краснофлотцев выходить к своим. Он был ранен третий раз в грудь, двигаться не мог. И не желая попасть в плен, пустил последнюю пулю в себя».
Из Харку направили меня в таллиннский госпиталь, где я пробыл лишь двое суток, так как враг обстреливал госпиталь. Из госпиталя убежал, пришел в штаб бригады. Немного оправившись, принял участие в боях за Таллинн в качестве офицера связи.
...Тяжелые воспоминания оставила эвакуация. Мы покидали эстонскую столицу, выполнив свой долг до конца.