Бои за Ленинград.
Я. С. ЖИГАРЕВ - гвардии полковник в отставке, бывший начальник оперативного отделения штаба 1-й ОБМП
П
осле почти двухмесячных боев в Эстонии, после необычайно тяжелого перехода из Таллинна в Кронштадт от 1-й ОБМП осталось более 600 человек. В течение четырех суток штаб 1-й ОБМП получил пополнение: из батальонов расформированных курсантов, специальных подразделений Ленинградского порта и моряков с потопленных кораблей. При формировании батальонов командование бригады старалось костяк каждого подразделения составить из прославленных в боях в Эстонии воинов бригады, прошедших сквозь огонь и воду. 5 сентября командование бригады получило приказ срочно закончить доукомплектование бригады и быть готовыми для боевых действий под Ленинградом. Срочность объяснялась тем, что к этому времени на ближних подступах к Ленинграду осложнилась боевая обстановка: шли ожесточенные бои за Копорье, за Красногвардейск (Гатчина). 8 сентября противник овладел Шлиссельбургом, вышел на Неву до реки Тосно и продолжал упорное наступление.
9 сентября 1941 года бригада была сформирована из трехбатальонного состава с артдивизионом 76-мм орудий, разведротой, ротой связи и подразделения спецслужб. Всего бригада имела 3500 человек. Командиром бригады остался полковник Т. М. Парафило, военкомом - полковой комиссар Н. П. Грачев, начальником политотдела - батальонный комиссар
Ф. И. Карасев, начальником штаба - полковник И. Е. Гусев (после его ранения 11 сентября исполняющим его обязанности временно назначили меня), начальниками: артиллерии - капитан Р. И. Скачков, оперативной части штаба - капитан Я. С.
Жигарев, разведки - старший лейтенант А. Е. Фалко, связи - майор Н. Г. Тимошенко, строевой части - старший лейтенант Д. Н. Никитский, тыла - подполковник Д. В.
Кабанов.
9 сентября противник перешел в решительное наступление на Красносельском направлении. К исходу того же дня по решению Военного совета Ленинградского фронта бригада на самоходных баржах, буксирах и вспомогательных судах была переброшена из Кронштадта в Ленинград и поступила в распоряжение командующего 42-й армии. На Пироговской набережной нас встретили офицеры штаба армии. На поданных грузовиках и автобусах к 22 часам перевезли личный состав к месту боев под Красное Село. Потом получили приказ отойти в район Горелово. Расположились в противотанковом рву, где провели ночь и следующий день. А рядом шли ожесточенные бои.
Бригада личным составом была укомплектована полностью, а вот оружия не хватало. Имелось в наличии 1700 карабинов и 27 ручных пулеметов. Недостающее оружие мы должны были получить в Ленинградском порту, по прибытии в порт, но здесь начальнику тыла и артснабжения сказали, что оружия нет.
Поздно вечером 10 сентября полковник Т. М. Парафило приказал мне поехать в штаб 42-й армии и доложить командующему 42-й армии о недостаче в бригаде стрелкового оружия, артиллерии и ручных гранат. Взяв ведомость о боевом и численном составе 1-й бригады, я поехал в штаб армии, который находился в Районе Пулково. Прибыв туда, подробно обо всем доложил начальнику штаба. Не успел закончить доклад, как меня прервал вошедший в блиндаж член Военного совета армии.
- Вы что говорите, капитан? «Не можем наступать?» Да за такие слова надлежит расстреливать.
В это время, нагнув голову, вошел в блиндаж командующий фронтом маршал К. Е. Ворошилов.
- Кого вы расстреливать собираетесь? - поинтересовался он. В чем дело, моряк?
Я доложил: не хватает орудий 76-мм - 24, станковых пулеметов- 45, ручных пулеметов - 51, винтовок или автоматов - 1150, гранат, патронов, снарядов.
Клемент Ефремович выслушал меня спокойно и сказал:
- Все законно. Товарищ начальник штаба, прикажите немедленно все выдать из арсенала.
Потом маршал спросил меня, какое у моряков настроение, умеют ли они действовать на суше. На все вопросы я дал исчерпывающие ответы и, попросив разрешения, поехал к себе в штаб бригады, чтобы доложить комбригу Т. М. Парафило о разговоре с товарищем Ворошиловым.
Вечером в бригаду из арсенала стали завозить ручные и станковые пулеметы, автоматы и новенькие полуавтоматические винтовки Симонова, ручные и противотанковые гранаты, боеприпасы. Капитан Р. И. Скачков получил 18 орудий 76-мм калибра образца 1927 года, зарядные ящики и 72 лошади для перевозки орудий и зарядных ящиков. Вместе с лошадьми были прикомандированы ездовые, возраст которых был 40-45 лет. Большинство из них участвовало в гражданской войне.
Всю ночь морские пехотинцы приводили в порядок полученное оружие. Очищали его от складской смазки, набивали патронами пулеметные ленты, диски для ручных пулеметов и автоматов, снаряжали ручные гранаты и укладывали их в гранатные сумки, наполняли подсумки патронами.
Исключительную расторопность и организаторские способности проявили начальник тыла бригады подполковник Д. В.
Кабанов и начальник продслужбы лейтенант Попов. Они получили походные кухни, продовольствие на трое суток, организовали горячее питание и выдали сухой паек на двое суток.
Вечером в бригаду приехал офицер из штаба 42-й армии и передал приказ командарма: «Бригада к шести часам утра 11 сентября должна быть готова к наступлению». Конкретная задача и район действия будут указаны дополнительно. Одновременно он сообщил, что нам придается батальон автоматчиков в количестве 350 человек.
Всю ночь с 10 на 11 сентября части бригады провели в противотанковом рву. Всю ночь велась артиллерийская стрельба, летали вражеские самолеты, небо прорезали лучи прожекторов, на душе было тревожно.
Утром приехал представитель командарма и приказал бригаду вывести на исходное положение для наступления в район южной окраины Красного Села. Одновременно сообщил, что батальон автоматчиков командующий армии забирает, так как ночью в районе деревни Кавелахты просочились вражеские автоматчики. Так мы и не видели батальон автоматчиков, который нам придавали.
Получив приказ о выходе на исходное положение для наступления, батальоны примерно в семь часов утра стали выходить в указанные для них районы. Пока вытягивали колонной батальоны в Красное Село, приехал начальник штаба армии и приказал остановить наступление бригады, так как ей поставлена новая задача. Офицеры штаба бригады быстро начали останавливать батальоны и поворачивать их в обратном направлении, однако первый батальон своими передовыми подразделениями уже втянулся в бой с противником в районе авангардного лагеря у озера Дудергоф. Мне с трудом удалось повернуть этот батальон обратно и направить его в район деревни Пигалево, что в трех километрах западнее Красного Села, где к 12 часам бригада должна сосредоточиться.
Примерно в 13 часов в бригаду приехал командующий фронтом маршал К. Е. Ворошилов и заявил, что лично сам поведет моряков в атаку. Эта весть вызвала подъем духа среди воинов, К. Е. Ворошилов произнес короткую речь, он сказал: «Товарищи! Отступать дальше некуда. За нами Ленинград. Здесь мы умрем или победим». Он вынул из кобуры пистолет и, скомандовав «В атаку! Вперед!», пошел в сторону противника. В атакующих цепях слышались призывы: «Вперед! За Сталина! За Родину!»
Моряки при поддержке танков, стреляя в упор, орудуя штыками и прикладами, буквально смели первые цепи гитлеровцев в Деревне Михайловская. Немцы в панике бежали, крича: «Шварце тойфель!» («черные дьяволы»). Бросали оружие, оставляли убитых и раненых. В атаке против немецких захватчиков в деревне Михайловская показали храбрость и умение владеть своим оружием командиры и краснофлотцы 2-й роты 1-го батальона под командованием старшего лейтенанта М. П. Шейко.
Командиры отделений младшие сержанты Олифиренко, Белов, Рудаков и краснофлотцы
Дудченко, Прудников, Голубев и Гудков, не раз отличавшиеся своей храбростью в боях в Эстонии, командиры отделений Панкратов, Никитин, Сизякин и краснофлотцы И. Курбатский, Н. Никифоров первыми ворвались в немецкую оборону и в рукопашном бою и огнем из автоматов и винтовок уничтожили более 200 гитлеровцев. Непобедимое фашистское воинство, оставшиеся в живых, бросая оружие и снаряжение, как трусливые зайцы в панике бежали от моряков. Командиры и краснофлотцы в порыве гнева и воодушевленные успехом, продолжали преследовать бегущих немцев.
По району Михайловская - Пигалево со стороны Дудергофа немцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь Осколками разорвавшихся мин тяжело ранило в ногу начальника штаба бригады полковника И. Е. Гу-сева. Командир 1-й ОБМП полковник Т. М. Парафило приказал мне принять обязанности начальника штаба бригады.
Очевидец боев под Красным Селом главный маршал авиации А. А. Новиков в книге «В небе Ленинграда», ссылаясь на архивные данные, отмечает, что «на красносельском направлении враг имел две полнокровные танковые дивизии и почти половину авиации, поддерживавшей группу армий «Север». Об артиллерии и говорить нечего. Фронт гремел и грохотал, как гигантский вулкан и только от этого грохота можно было потерять голову» (стр. 155). «На фронте шириной в каких-нибудь 15 км действовало около 200 вражеских танков и более 300 самолетов» (стр. 152). В этих условиях наша бригада морской пехоты продолжала успешно вести бой с врагом, оседлала Ропшинское шоссе, отбивала атаки немцев и сама много раз переходила в контратаки.
Через полчаса после начала атаки свыше 30 бомбардировщиков противника с высоты примерно 2000 метров атаковали боевые порядки бригады. Самолеты сбросили сотни осколочных бомб, но прорыв моряков был настолько стремительным, что основная масса бомб рвалась позади атакующих. Налет Юнкерсов особого вреда не причинил. Танки и пехота продолжали двигаться вперед в направлении деревни Михайловская. Противник усилил артиллерийский и минометный огонь. Бить по батареям врага нам было нечем. Наши 76-мм пушки едва успевали поддерживать своих пехотинцев, а танки сами себя обеспечивали. У нас не было противотанковых орудий.
Продвинулись вперед примерно на три километра, танки и морская пехота ворвались в деревню Михайловская, где в это время высаживалась прибывшая на автомашинах пехота противника. Завязался ожесточенный рукопашный бой. Танки своими гусеницами давили автомашины и расстреливали врага из пулеметов, а моряки действовали штыками и гранатами. Через полчаса от немецкой колонны остались сотни трупов и груды раздавленных и обгорелых машин. В район боя подъехал комфронта маршал Ворошилов.
Осколком мины он был ранен в левую руку. Я в это время оказался рядом и передал адъютанту свой перевязочный пакет, чтобы оказать первую помощь командующему фронтом. Перевязав маршалу рану, адъютант строго предупредил меня и всех рядом находящихся, чтобы никому не говорили о ранении товарища К. Е. Ворошилова.
В деревне Михайловская моряки держались более двух суток. Бои шли ожесточеннейшие. Бойцы с гранатами, винтовками - при недостатке автоматов и пулеметов - отражали натиск гитлеровцев и сами переходили в контратаки. Перед атакой или контратакой матросы сбрасывали бушлаты, оставаясь в одних тельняшках. Под мощное «ура» и сокрушительным ударом матросских штыков немецкие солдаты в панике отходили, бросая оружие и своих раненых солдат.
Артбатареи батальонов и артдивизиона бригады своим непрерывным огнем прижимали врага к земле, нанося большие потери врагу. По соседству с бригадой сражались дивизии народного ополчения, пулеметно-артиллерийские бригады Красногвардейского укрепленного района.
Около 18 часов 13 сентября из штаба 42-й армии передали приказ бригады отойти в район деревни Аннино, так как противник к этому времени занял Красное Село и вышел на Шунгуровские высоты.
Возвратившись в деревню Пигалево, мы со старшим лейтенантом А. Е. Фалко разыскали комбрига Т. М. Парафило, который отдал распоряжение об отходе. Выслали разведку на фланги. С выходом немецких войск на рубеж Красное Село - Дудергоф и Шунгуровских высот, бригада действовала в сложных условиях местности. Из озера Дудергоф берет свое начало р. Лиговка и течет в сторону Финского залива. Левый берег р. Лиговка холмист. Среди Шунгуровских высот в рай В. М, Ковальчук. «Ленинград и большая земля», Лениздат, Наука, 1975, с. 32.
оне Дудергофа господствует гора «Ворона», в последствии была местом, откуда фашисты вели обстрел г. Ленинграда, в этой красивой лесисто-холмистой местности раньше располагались Царскосельские лагеря, где был лагерь войск Петроградского гарнизона. В наше время эти лагеря назывались Красносельскими лагерями.
Наступила ночь. Мы с трудом собрали батальоны бригады и вынесли с поля боя раненых. Поздно ночью вышли на Аннино. Сюда подполковник
Кабанов доставил горячую пищу. Пополнили боеприпасы, уточнили потери. Они были сравнительно невелики. Кроме полковника И. Е. Гусева ранены многие офицеры и матросы батальонов. 13 сентября был ранен командир дивизиона капитан Р. И. Скачков. Его отправили в госпиталь, где он лечился до октября месяца. Все батальоны вполне боеспособны. Однако связи с соседями справа и слева у нас не было. Посланная в сторону Красного Села разведка сообщила, что Шунгуровские высоты всюду заняты немцами, а справа от нас на расстоянии 3-5 км вообще никого нет - ни наших, ни немцев. Отсутствовала у нас и связь со штабом армии. Обстановка сложилась напряженная и сложная. Мы не знали, что делать и что делается у нас на флангах.
В пять часов утра 14 сентября на совещании с командирами батальонов командир бригады полковник Т. М. Парафило решил атаковать противника на Шунгуровских высотах без артподготовки, внезапно, используя для продвижения густой туман. Большинство командиров батальонов высказали сомнение, что вряд ли батальонам удастся подойти незамеченными к противнику, он занимает высоты, где тумана может не быть. Он только в низинах и к тому же может рассеяться. Однако полковник Т. М. Парафило не внял предостережениям, ибо уверен был в успехе этой атаки. Атаку же он назначил на шесть часов утра 14 сентября.
Тихо, без шума батальоны развернулись в боевые порядки и, невидимые в густом молочно-белом тумане, двинулись вперед. Командир бригады Т. М. Парафило шел впереди второго батальона, который наступал в центре. Остальные офицеры также шли впереди подразделений. В штабе бригады остались одни телефонисты.
По мере продвижения вперед туман постепенно рассеивался. До вершины высоты, занятой противником, оставалось 150, потом 100 метров. В этот момент раздался треск автомата, а через мгновение автоматные очереди зачастили по всему склону
высоты. Прозвучало мощное «ура!» морской пехоты. Она ринулась вперед. Автоматная и пулеметная стрельба слилась в сплошной гул. Наши цепи залегли в нескольких десятках метров от позиций противника и открыли ответный огонь. Некоторые бойцы, добежав до позиций противника, пустили в ход гранаты. Однако «психическая» атака не удалась.
Прикрываясь огнем пулеметов и отстреливаясь из автоматов, наши цепи начали медленно отходить на исходные позиции. Отход бригады поддерживал своим огнем наш артиллерийский дивизион из 18 орудий, который вел беглый огонь по немцам. Под его прикрытием морские пехотинцы медленно откатывались в сторону поселка Володарский. Отражая непрерывные атаки противника, части 1-й бригады к полудню отошли к поселку Володарский и заняли заранее подготовленный для обороны рубеж.
В этом бою части бригады понесли большие потери в людях. Был убит командир второго батальона майор
Старых, ранен в грудь старший лейтенант Д. Н. Никитский. Получили ранения и многие офицеры подразделений. После ранения в голову меня вынесли с поля боя в бессознательном состоянии. После обработки и перевязки раны нашим замечательным доктором
Н. А. Нефедовым, я вернулся в строй и снова приступил к исполнению обязанностей начальника штаба бригады. Терентий Михайлович очень обрадовался моему возвращению, так как офицеров штаба и политотдела осталось очень мало.
Несмотря на отдельные просчеты и ошибки, 1-я ОБМП и другие части успешно решили основную задачу - враг был остановлен на самом опасном направлении. Касаясь действий 1-й ОБМП под Красным Селом, вице-адмирал Н. К. Смирнов отметил: "«бригада в течение трех дней потеряла две трети личного состава, но рубеж отстояла"» («Матросы защищают Родину», стр. 50). Очень помогла морским пехотинцам на правом фланге зенитная морская батарея, бившая по наземным целям.
В течение ночи на 15 сентября мы собрали части бригады, каждой из них указали позиции для обороны, накормили людей горячей пищей, пополнили боеприпасы, вывезли всех раненых и подсчитали оставшихся бойцов. Потери бригады в этот день были очень большими, но батальоны по-прежнему были вполне боеспособны.
Штаб 1-й бригады разместился в здании школы на южной окраине поселка Володарский. Ночью нас разыскал офицер связи Штаба 42-й армии и передал, что 1-я бригада с 15 сентября поступает в распоряжение командира 10-й стрелковой дивизии генерал-майора И. И. Фадеева, которая должна утром 16 сентября перейти в наступление с рубежа Урицк - поселок Володарский в направлении Финское Кайрово - Горелово. Задача бригады: оборонять район поселка Володарский, не допуская прорыва противника в направлении Стрельна, обеспечивая правый фланг 10 сд. Одновременно офицер штаба 42-й армии сообщил, что вместо К. Е. Ворошилова прибыл новый командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков, а командующим 42-й армией назначен генерал-майор И. И. Федюнинский, прибывший вместе с Жуковым.
На станции Володарская 1-я ОБМП пополнилась людьми. Это были курсанты политучилища и группа политработников. В течение ночи мы приводили в порядок оборонительный рубеж, разыскивали соседей справа и слева, но почему-то 10-я стрелковая дивизия на исходный рубеж для атаки в указанное время не вышла.
Утром 15 сентября противник перешел в наступление и непрерывно атаковал позиции бригады. Моряки отражали яростные атаки немцев пулеметами, автоматами и артиллерийским огнем. В этот день моряки бригады отразили более десяти атак пехоты и танков противника, которому так и не удалось прорвать нашу оборону. При отражении очередной атаки врага был смертельно ранен комиссар второго батальона Лев Михайлович Левченко, бывший замполит 5-го батальона 1-й ОБМП, человек большой и сложной судьбы, активный участник Октябрьской революции и гражданской войны.
16 сентября атаки противника продолжались с неослабевающей силой. Несмотря на большие потери противник стремился сбить моряков с занимаемых позиций.
Морские пехотинцы повсюду удерживали свои позиции. Во второй половине дня по приказу командира бригады я уехал в штаб 10-й сд, который располагался в поселке Ульянка в здании дома отдыха. Прибыв туда и оставив машину на дороге, я с офицером и автоматчиком пошел к зданию дома отдыха, вход в который находился с противоположной стороны. Только мы свернули за угол дома, как увидели идущих нам навстречу четырех немецких автоматчиков. Мы сразу повернули назад и уехали. Оказывается, штаб 10-й сд переехал на новое место, не предупредив штаб 1-й ОБМП. поэтому мы и оказались в тылу у немцев.
Ночью части бригады по приказу командира 10-й сд генерал-майора И. И. Фадеева отошли и заняли рубеж по западному берегу реки Стрелка от железной дороги Ленинград-Ораниенбаум до Финского залива, фронтом на Ленинград. Так 16 сентября мы оказались отрезанными от Ленинграда. Немцы вышли на побережье Финского залива в районе населенного пункта Урицк. В пять часов утра генерал-майор И. И. Фадеев, находясь на мосту в восточной части поселка Стрельна, поставил бригаде задачу: оборонять рубеж по реке Стрелка фронтом на Ленинград. Это было последнее распоряжение генерала Фадеева, так как на его место временно назначили полковника Н. А. Кожевникова.
Бывший командующий 8-й армией В. И. Щербаков пишет, что «противник вышел к Финскому заливу потому, что командир 10-й стрелковой дивизии генерал-майор И. И. Фадеев приказал дивизии начать отход. Это привело к тяжелым последствиям». И далее: «Части дивизии оказались настолько небоеспособными, что о наступлении не могло быть и речи» 1. Имеется в виду наступление на Урицк, чтобы овладеть им.
Справа от 1-й ОБМП оборонялись части 10-й сд, слева - Финский залив. Рубеж для обороны бригады был протяжением всего один километр. Штаб 10-й сд находился в Новом Петергофе.
16 сентября в Ленинградской правде была опубликована передовая статья «Враг у ворот», сыгравшая большую роль в сплочении ленинградцев и воинов фронта. Статью всюду читали вслух. В ней подчеркивалось, что от мужества каждого, от готовности жертвовать собой во многом зависит судьба города.
В приказе, подписанном 17 сентября 1941 г. Г. К. Жуковым, А. А. Ждановым, А. А. Кузнецовым и М. С. Хозиным задача была сформулирована так: «Ни шагу назад! Не сдавать ни одного вершка земли на ближних подступах к Ленинграду!» Благодаря принятым решительным мерам враг был остановлен у стен Ленинграда. Так обращение газеты Ленинградская правда и приказ Военного совета фронта сыграли свою роль.
Несколько иначе обстояло дело на участке, названном потом Ораниенбаумским плацдармом, или «пятачком».
1-я ОБМП, сведенная в один батальон, заняла новый оборонительный рубеж на восточной окраине поселка Стрельна. Комбриг Т. М. Парафило, которому 16 сентября было присвоено воинское звание генерал-майора береговой службы, распорядился свести все стрелковые подразделения бригады в один батальон - в три роты и батареи - в один артдивизион из 14 орудий. Эти три роты оказались для врага сильнее целого полка. При
1 Ораниенбаумский плацдарм. Лениздат, 1971, с. 23.
поддержке артиллерии кораблей и фортов Кронштадта морские пехотинцы стойко удерживали свои позиции. В течение четырех суток они мужественно отражали многочисленные атаки врага, огнем и контратаками нанося гитлеровцам большие потери. Особенно отличилась рота, которой командовал старший лейтенант Михаил Петрович Шейко. Под его командованием рота огнем и контратаками отражала все попытки гитлеровцев сбить с позиций морских пехотинцев. На нейтральной полосе остались 17 подбитых и обожженных танков и сотни трупов вражеских солдат и офицеров. Не имея противотанковой артиллерии, моряки третьей роты М. П. Шейко уничтожали фашистские танки связками гранат и бутылками с горючей смесью.
20 сентября обстановка на Петергофском направлении резко ухудшилась. Развивая наступление на Новый Петергоф с юга, противник вышел непосредственно на южную его окраину. Таким образом, 1-я отдельная бригада морской пехоты оказалась под угрозой полного окружения. В этих условиях нам нужно было оторваться от противника. Приказ на отход получили. Но осуществить его не удавалось. Противник все наседал. Пришлось отходить под прикрытием своих сил ночью.
Школа, в подвале которой размещался штаб бригады, оказалась под сильным ружейно-пулеметным огнем. Все выходы из нее блокированы противником. Нам пришлось выходить из подвала через окна. Отход прикрывали два станковых пулемета, установленных на первом этаже. Наши роты также отходили перекатами с одного рубежа на другой. Выйдя на западную окраину поселка Стрельна, немцы перерезали шоссе Ленинград-Ораниенбаум. Но в это время с опушки леса застрочили два наших пулемета, и мы успели выскочить из «мешка».
Остатки бригады отошли в Новый Петергоф и заняли оборонительный рубеж на восточной его окраине: Ленинградское шоссе - Финский залив, фронтом на Ленинград. На левом фланге
нашей обороны находился Нижний парк. Передний край проходил как раз по его границе. Справа, по восточной и южной окраинам Нового Петергофа, оборонялись остатки частей 10-й сд, которой с 16 сентября командовал генерал М. Г. Духанов.
В течение ночи с 20 на 21 сентября командир бригады генерал-майор Т. М. Парафило приказал выдвинуть пулеметы, а орудия поставить на прямую наводку. В Верхнем парке и на Ленинградском шоссе было выставлено восемь орудий 76-мм калибра и четыре 45-мм орудия. Из саперов и разведчиков собрали резервную роту в количестве 50-60 человек. В этих хлопотах и прошла вся ночь.
К утру 21 сентября мы были готовы отразить все атаки фашистов. Начальник политотдела полковой комиссар
Ф. И. Карасев доложил командиру бригады, что настроение у моряков по-прежнему боевое, все горят желанием громить ненавистного врага. Командный пункт разместился в подвале Дома отдыха под мирным названием «Учитель».
Утром неожиданно послышался ровный шум падающей воды. Где-то открыли заслонку и вода по трубам пошла к фонтанам Нижнего парка. Словно прощаясь с нами на целых три года, заработали фонтаны. Под их шум в восемь часов утра началась первая атака гитлеровцев. Подойдя к Петергофу со стороны Стрельны, немцы нанесли главный удар в направлении Большого Петергофского дворца. Видя золотые купола дворцов, фашисты остервенело рвались вперед, не считаясь ни с какими потерями.
На аллеях Нижнего парка четыре немецких танка. Они смяли ограду и устремились в парк, но тут по ним открыли огонь 76-мм орудия, поставленные на прямую наводку, и подожгли все четыре танка. Увидев успех артиллеристов, моряки перешли в контратаку и выбили противника из парка, захватив при этом в плен 18 человек. Успешно отражена атака и на правом фланге. Там тоже подожгли несколько вражеских танков. Атаки всюду отбиты.
Около полудня фашисты повторили атаку, в результате которой им удалось захватить дворец Николая Второго. Однако решительной контратакой моряков немцев выбили из Дворца и отбросили их на исходные рубежи. А морских пехотинцев становилось все меньше. В течение ночи с 21 по 22 сентября мы пополнили роты за счет тыловых подразделений, которыми командовал энергичный подполковник Д. В.
Кабанов. К орудиям и пулеметам доставили снаряды и
патроны, гранаты и бутылки с горючей смесью. Всего к утру 22 сентября в бригаде насчитывалось в строю около 300 человек. Но какие это были бойцы! Патриоты своей социалистической Родины, они страстно желали сражаться с ненавистным врагом и бились до последнего дыхания.
22 сентября бой за Новый Петергоф возобновился с новой силой. Потерпев неудачу накануне, гитлеровцы стремились подавить нашу оборону массированным артиллерийским и минометным огнем. Лишь после этого шли в атаку, но каждый раз враг встречал плотный ружейно-пулеметный огонь и в страхе откатывался назад. Было отбито четыре вражеских атаки и захвачено 28 пленных и шесть пулеметов. Моряки упорно, мужественно отстаивали свои позиции, хотя ряды их сильно редели. Видимо, смогли бы продержаться в Нижнем парке Петергофа еще несколько дней, а, возможно, вообще остановили бы противника. Но резервов в распоряжении командующего 8-й армией не было, а враг наступал со всех сторон.
Гитлеровцы, наступавшие с юга, во второй половине дня 22 сентября овладели вокзалом Новый Петергоф и ворвались в город, стремясь отрезать нас от главных сил. В этих условиях командующий 8-й армией приказал морской пехоте отойти на линию Английского канала в Старом Петергофе.
Кончалась ночь. Около четырех часов утра 23 сентября 1941 г. с последней группой бойцов я покидал балюстраду Большого дворца. Вероятно, снаряды повредили трубы, подававшие воду в парк: фонтаны уже не работали. В городе горели дома, над деревьями плыли клубы удушливого дыма. Со стороны Кронштадта через равные интервалы времени доносился гул орудийных залпов - крепость обстреливала узлы дорог и скопления немецко-фашистских войск.
Мы покидали Новый Петергоф, отходя по приказу командования на новый оборонительный рубеж. В течение 23 сентября мы закрепились на рубеже по линии старого, так называемого Английского канала. Справа - станция Старый Петергоф, слева - Финский залив. Морских пехотинцев осталось мало. На этом рубеже нас сменили части 48-й стрелковой дивизии. Ей мы передали десять или двенадцать 76-мм орудий с расчетами. Однако артиллерист краснофлотец Г. Т.
Аникей попал в 10-ю стрелковую дивизию разведчиком при артбатарее. Потом находился в Ленинграде, а оттуда направлен в Невскую Дубровку, где отличился и был награжден медалью «За отвагу». В Смольном ее вручил А. А. Жданов. «В то время,- говорил Георгий Трофимович, - я был рядовой солдат. Нас считали уже красноармейцами, а не матросами».
26 сентября 1941 г. 1-я ОБМП была введена в Ораниенбаум. Бригада в своем составе насчитывала около трехсот человек. Около ста человек рядового и сержантского состава передали во 2-ю бригаду морской пехоты КБФ, которая сражалась в это время в районе Копорье – Керново – Усть-Рудицы. Штаб и политотдел, тыловые подразделения и остатки бригады расформировали. Офицерский состав направлен на доукомплектование частей КБФ, а имущество и документы переданы учреждениям штаба флота. Так 1-го октября 1941 г. 1-я бригада прекратила свое существование, пройдя свой короткий, но славный боевой путь.
Многие ветераны 1-й ОБМП продолжали воевать под Ленинградом в последующие месяцы как те, что сражались на Ораниенбаумском плацдарме, так и те, что выписались из госпиталей или прорвались из Таллинна по суше. Генерал-майор Т. М. Парафило и полковой комиссар Н. П. Грачев получили новое назначение. Первый - командиром, а второй- комиссаром 7-й ОБМП КБФ. Эта бригада вела успешные оборонительные бои под Колпино. Начальника политотдела
Ф. И. Карасева, которому в сентябре было присвоено звание полкового комиссара, взяли в политуправление КБФ, где Федор Иванович возглавлял группу по руководству бригадами морской пехоты, действовавшими на сухопутном фронте. Потом
Ф. И. Карасев возглавлял политотдел инженерного отдела КБФ.
Меня временно назначили заместителем начальника строевого отдела штаба флота. Отдел возглавлял известный поэт капитан-лейтенант Александр Яшин. 30 октября, когда зажила моя рана на голове, меня назначили начальником оперативной части штаба 2-й ОБМП. Сюда же вместе со мной получил назначение начальником разведки и старший лейтенант А. К. Фалко. В конце сентября 1942 года я стал начальником штаба 35-й отдельной лыжной бригады. Войну закончил в звании полковника, в должности начальника штаба 131-й стрелковой дивизии.