Боевые подруги мои.
А. П. ОЛИЦКАЯ - старшина медицинской службы, бывшая медсестра 1-й ОБМП
М
ой отец был военным. Когда мне исполнилось шесть лет, мы жили в Ленинграде. Здесь и застала меня война. Вот почему этот город мне особенно дорог, и я всегда радуюсь возможности в нем побывать.
Давно закончилась война. Мне, как и моим боевым подругам, все труднее припоминать прошлое. Люся Букахина (теперь Рыбина), к примеру, во время встречи в день 30-летия Победы сначала меня не узнала. А когда-то пела для меня задушевные песни, рассказывала об институте физической культуры им. П. Ф. Лесгафта, где училась. Время ослабляет память, изменяет нас внешне, но внутренне, по духу, мы те же - молодые, бодрые, звонкоголосые, неунывающие. Пусть и вспоминают нас такими.
Не успев окончить среднюю школу, я пошла в начале войны на курсы медсестер. В начале сентября 1941 года меня определили в 1-ю ОБМП КБФ. Мое пребывание здесь было непродолжительным, но в памяти моей оставило заметный след. Бригада с тяжелыми боями прошла путь от Таллинна и Красного Села до Петергофа.
В те далекие сентябрьские дни на подступах к Ленинграду сражения не смолкали ни днем, ни ночью. До сих пор в ушах стоит гул смертельных схваток на земле, и в воздухе, вой падающих авиабомб, рвущихся снарядов и мин, треск пулеметных и автоматных очередей, свист пуль. Десятки фашистских танков с крестами на бортах утюжили окопы, ползли к городу Ленина. Советские воины стояли насмерть, гибли сотнями и тысячами, но отстояли Ленинград, вынудили врага перейти к обороне. Весомый вклад в успешную защиту колыбели Октябрьской революции внесли моряки КБФ на сухопутном фронте. В числе отдельных бригад, полков и батальонов морской пехоты Балтфлота была и 1-я ОБМП, входившая в состав 42-я армии Ленинградского фронта.
О сентябрьских боях остались горькие воспоминания, ибо, отходя к Петергофу, мы оставляли места, связанные с моим детством. Добавлялась еще и горечь утрат. Сколько хороших, сильных, мужественных ребят и девчат отдали свои молодые жизни в борьбе с ненавистными немецко-фашистскими захватчиками!
В боях под Урицком медсестра Зося Семенова, проживавшая до войны в Колпино, находилась в роте автоматчиков. На поле боя перевязывала и выносила раненых. Там и погибла. Позже командир роты автоматчиков Игорь Клетенкович рассказал мне: «В сумерках вынес ее с поля боя, выкопал могилку, завернул в плащ-палатку и похоронил. Прости, сказал, Зосенька, но большего для тебя сделать не могу». А у меня и фотокарточки ее нет.
Роль медсестер в бою не является особо героической и на первый взгляд кажется узкой, будничной настолько, что и писать как будто нечего: вытащила, перевязала раненого, отправила его в медсанбат или еще ближе - в санроту, и все. Ничего выдающегося. Но это в том случае, если нет стрельбы и как раненому, так и медсестре никто и ничто не угрожает. На деле было не так. Все приходилось делать под огнем противника, среди разрывов снарядов и мин, иногда при бомбежках с воздуха. В таких условиях потери несли не только бойцы и командиры, но и медперсонал, особенно медсестры на передовой.
В сентября 1941 года я впервые встретилась с тремя подружками - студентками Ленинградского института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта Валей Грицук, Валей Каужен (ныне Шапошникова) и Люсей Букахиной (теперь Рыбина). Среди разрывов снарядов и мин, под треск пулеметных и автоматных очередей мы бегали и ползали по местности с санитарными сумками, оказывали раненым первую медицинскую помощь, выносили их с поля боя на медпункты. Этим самым спасли жизнь многим морякам. В такой обстановке я и познакомилась с отважными тремя подружками. Об одной из них, моей боевой подруге, мне и хочется рассказать более подробно.
Валентина Грицук родилась в городе Ишиме Тюменской области. Ее отец, Василий Денисович, участник гражданской войны. Мать, Вера Павловна, - учительница русского языка и литературы, активная общественница. Дед Валентин также участник гражданской войны, награжденный орденом Красного Знамени. В такой семье Валя росла, училась, помогала родителям и мечтала об институте физической культуры. Валя любила спорт, стихи Маяковского, научилась играть на струнных инструментах. Была веселой, общительной, неунывающей.
В 1940 году осуществилась мечта Вали Грицук. Она стала студенткой Ленинградского института физической культуры им. П. Ф. Лесгафта. Город-красавец на Неве, его широкие проспекты, площади, памятники, исторические места, театры, музеи, замечательные пригороды... Везде хочется побывать, все увидеть, впитать в себя эти россыпи высокой культуры и искусства. И в то же время успешно учиться, быть активной общественницей. И во всем надо успеть, уложиться в отведенные сроки, сделать все хорошо, на совесть. Только молодости с ее неисчерпаемой энергией и оптимизмом посильна такая задача.
Уже к 7 ноября сибирячка стала командиром учебной группы студентов. Запомнили Валю не только студенты, но и преподаватели. Она часто писала родителям о своих трудностях и переживаниях, они знали, как Валя прошла зачетную пятикилометровую дистанцию в противогазе, поразила гранатой окоп. Так претворялся в жизнь девиз: «Сегодня физкультурник - завтра боец». Знали, как их дочь и ее подруги встречали новый 1941 год, с каким удовольствием спускались с Кавголовских высот на лыжах.
Валя успешно сдала экзамены и зачеты. С 1 апреля ее зачислили на государственную стипендию. Все складывалось хорошо, хотя и не всегда удавалось сводить концы с концами в своем скудном студенческом бюджете.
И как поразило всех студентов услышанное из репродукторов 22 июня слово «война»! Валя и ее подруги пошли на курсы медсестер, а ребята, их однолетки, и большинство преподавателей института уже воевали в тылу врага как бойцы партизанских отрядов.
Потом рыли окопы и противотанковые рвы. Под Копорье студентки впервые услышали разрывы авиабомб и вой «Юнкерсов». В Ленинград возвратились в середине августа. Три второкурсницы Валентина Каужен, Людмила Букахина и Валентина Грицук мечтали о настоящем деле и добились своего. Их зачислили на Балтфлот, а потом направили в 1-ю ОБМП.
Валя Грицук часто посылала домой ободряющие, полные оптимизма письма. В одном из них написала: «...настроение отличное. За меня не беспокойтесь. Разобьем фашистов и вернемся домой». Но мы тогда не знали, что почти вся война еще впереди, что она будет такой жестокой и продолжительной. Валя никогда не жаловалась. Ей было ясно: на фронте трудно всем, а девушкам труднее вдвойне.
Защитники Ленинграда, жители города, которыми владели патриотические чувства, остановили самоуверенного и наглого врага. Он вынужден был перейти к обороне, начал зарываться в землю.
В конце сентября 1941 года мы стояли в Ораниенбаумском парке, куда с тяжелыми боями за Красное Село, Володарское, Урицк, Стрельну и Петергоф пришлось отойти 1-й ОБМП. Здесь я еще раз встретилась с неразлучными подружками Валей Грицук, Люсей Букахиной и Валей Каужен.
Как-то ночью бригада погрузилась на баржи и через Финский залив ушла в Ленинград. В начале октября 1-я ОБМП была расформирована. Часть краснофлотцев командиров и мы попали в 7-ю отдельную бригаду морской пехоты КБФ. Я с подругами получила назначение в медсанбат этой бригады и ушла под Колпино.
Размеренная жизнь в медсанбате не устраивала трех подружек. И вот однажды, когда пришел к нам командир 7-й ОБМП генерал-майор Т. М. Парафило, медсестры Грицук, Букахина и Каужен обратились к нему с просьбой отправить их на передовую. Комбриг удовлетворил их желание, но три боевых подружки получили назначение в разные батальоны. Подруги согласились. Потом стойко переносили жестокие бои, морозы, голод. Все мечтали об активных боевых действиях, ждали наступления, чтобы рассчитаться с немецко-фашистскими захватчиками сполна.
За все время службы в 7-й ОБМП, а потом в 72-й сд с Валей Грицук я почти не расставалась. Запомнилась мне тяжелая и голодная блокадная зима 1941-1942 годов. Тогда мы стояли в Рыбацком. В подразделениях проводилась всевозможная санитарная профилактика. За полтора часа до завтрака мы забирали свои медикаменты, санитарные сумки и шли в подразделения. Я была в паре с Валей Грицук. Одна из нас с содовой водой, другая - с бактериофагом. Надо было видеть в это время Валю. Не раздумывая, она вскакивала ранним утром и шла бодро, как будто и не спала только что. Осторожно и в то же время настойчиво касалась она спящего бойца, будила, поила лекарством и, что-то приговаривая, шла к следующему. Еще затемно обойдя свои подразделения, приступала к другим делам. А дел на войне много. Но Валя улыбалась, шутила, и походка ее оставалась такой же легкой к ночи, какой была с утра. Запас душевных сил у нее был неиссякаемым. Глядя на нее, я и сама невольно подтягивалась. Среди нас, девушек и бойцов, она пользовалась огромным авторитетом и уважением.
Редкими вечерами мы заходили «на огонек» к нашим разведчикам. Какими радостными возгласами встречали они Валю! Для гостей сразу находились свободные места. При тлеющей коптилке, у небольшой печурки начинались задушевные разговоры, воспоминания, мечты. О чем мы только не мечтали! О том, какой будет мирная жизнь после войны. Даже придумывали всевозможные варианты поимки Гитлера. Было холодно, голодно, но ничто не мешало мечтать. От этого в помещении становилось теплее, а на душе светлее. Какой прекрасной рисовалась нам послевоенная жизнь! Но многие отважные моряки-разведчики не дожили до мирных дней, в том числе братья Володя и Саня Броновы. Они не вернулись из поиска.
Во время зимних боев мы впрягались по ночам в импровизированные сани-носилки, укрепленные на лыжах, как в финскую войну, и шли на поле боя, на передний край. Темно, снегу выше колен, а мы лезли, останавливались, ожидая немецкой осветительной ракеты, чтобы сориентироваться и двигаться дальше, туда, где идет бой, где ждут нашей помощи. Так мы выносили и вывозили раненых. И вот опять, в который уже раз, я поразилась выдержке, выносливости и мужеству моей подруги Вали Грицук. Ведь и сложением, кажется, слабее меня, а идет по снегу свободно, будто по асфальту. Сказывались, наверное, спортивная закалка и волевые качества. В слепящую пургу, при морозе, среди сугробов Вале, казалось, идти нетрудно. Она спешила на помощь истекавшим кровью раненым. Во время боев за коммуникации я не видела Валю отдыхающей. Она была неутомима. Выносила и перевязывала раненых, шла за другими, не зная страха, не ведая усталости.
Уж не знаю, о чем думала тогда Валя, а я вспоминала свою бабушку и ее русскую печь. Хотелось хоть на миг укрыться от этой слепящей пурги, мороза и сугробов. Но надо было идти. И мы шли к раненым. Тем более, что Валя шагала бодро, как будто и нет метельной заварухи с завыванием ветра. Обстановка напоминала пушкинские строки: «...домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают».
В результате зимних боев и благодаря «дороге жизни» ленинградцам к 125 граммам хлеба прибавили еще 50. Какие теплые, полные благодарности письма мы тогда получали из Ленинграда! Радостно было сознавать, что капелька и нашего труда есть в тех добавочных 50 граммах хлеба.
После зимних боев у меня было воспаление легких. Лечилась в Ленинграде. Весной увидела истощенных и измученных ленинградцев, которые дружно вышли на уборку улиц.
В мае 1942 года вернулась в свою часть. Девушки рыли землянки. С медалью на груди бежала мне навстречу Валя Грицук. И опять мы были вместе. 2 февраля 1942 года Валю приняли кандидатом в члены партии. Позже ее избрали парторгом санроты. Но Валя оставалась по-прежнему милой, общительной подружкой. Чувство товарищества было в ней очень сильно. В то время она писала своей маме: «...если со мной что случится, не забывай моих друзей». Я сама это читала, будучи у родителей Вали. И они не забывали нас, а мы их.
Когда были во втором эшелоне, по инициативе Вали Грицук, девушки начали изучать различное оружие, учились метко стрелять. А в свободное время пели песни. У Вали был приятный голос и хороший слух. Еще в школе научилась она играть на балалайке, гитаре и мандолине. И как все это пригодилось на фронте. Аккомпанируя себе, Валя особенно охотно исполняла песни первого года войны.
Мы с Валей служили в разведке. С моряками, нашими настоящими друзьями, ходили в разведку. Какие это замечательные ребята! Смелые, бесстрашные, дружные, заботливые, к нам, девушкам, относились бережно, по-братски. В июле 1942 года моряков, с которыми мы так сдружились и привыкли к ним, отозвали с сухопутного фронта. «Девушки ходят как убитые, -писала Валя. - Я при прощании даже расплакалась».
При выполнении очередного боевого задания в сентябре месяце меня тяжело ранило. В медсанбате меня оперировал военврач
Н. А. Нефедов. Николая Андреевича я знала еще по 1-й ОБМП. В первые дни лежала в госпитале в послеоперационном туманном полузабытьи. А исполнилось мне тогда 19 лет.
Вскоре была вторично ранена и попала в госпиталь вторая подруга Вали Грицук - Оля Мельникова (ныне Титова). Накануне своей гибели Валя посетила меня и Олю в госпитале. Как и в первую нашу встречу в 1-й ОБМП, у Вали тот же негромкий голос, дружеская улыбка, какая-то особая мягкость и задушевность. Этих ее черт характера не стерли окопная жизнь, шинель и грубые солдатские сапоги.
Кроме Вали Грицук, Люси Букахиной и Вали Каужен, с большим волнением и теплом вспоминаю военфельдшера - Сашу Бондаревского, врачей Надежду Ивановну и военврача 2 ранга В. В.
Губкина, человека сильного, мужественного и в то же время душевного.
В редкие часы отдыха Валериан Викторович иногда заходил к нам с гитарой. Бывало, что каждой из нас он играл отдельно. Слушать надо было через подушку, что создавало впечатление игры целого оркестра. Называлось это «Разговор мужа с женой». Сначала слышалась ругань супруги. Потом помаленьку в словесную перепалку вступал супруг. Но кончалось все миром и довольным воркованием голубки и голубя. К сожалению, нет в живых нашего Валериана Викторовича.
Бывшая в войну санинструктором О. А. Титова в своем письме от 30 октября 1977 года написала о военвраче В. В.
Губкине следующее: «Это был высокой культуры и прекрасной души человек, отдавший всего себя делу организации медицинской помощи раненым. Это был волевой, бесстрашный офицер, скромный и прекрасный, очень добрый человек, замечательный врач, спасший жизнь многим раненым. Он погиб в боях под Колпино».
Как хотел Валериан Викторович, чтобы мы, девушки, были стойкими и умелыми, не теряли своего достоинства, своего девического облика. Если на передний край мы отправлялись в брюках, то после нашего возвращения во второй эшелон он требовал, чтобы мы ходили в юбках. О нас он знал все.
А какие у нас были девушки! Трудно мне сейчас вспомнить, кто из них служил в 1-й ОБМП, а кто в 7-й ОБМП или в 72-й сд, но сказать хочется об Оле Мельниковой, Тоне Калининой, Ане Балдиной, Тоне Фирсовой, Зине Минаевой, Рите Селивановой, Кате Корнеевой и других. С Валей Грицук и Олей Мельниковой я дружила на фронте. Оля Мельникова была санинструктором при медсанчасти. Из-за открытой раны ее не пускали на передний край. Но по роду своей службы ей часто приходилось бывать на передовой, в ротах и батальонах. Оля была еще раз тяжело ранена под Лугой в 1944 году.
Валя Грицук работала санинструктором и военфельдшером. Родители Вали получили ее последнее письмо от 25 января 1943 года. А вскоре в Ишим пришла весть: боец Валентина Васильевна Грицук пала смертью храбрых. Погибла она в разведке 29 января. Валя была единственной дочерью у Веры Павловны и Василия Денисовича Грицук. И потому безмерной и безутешной была их скорбь.
Антон Середа, однополчанин и один из многих друзей Вали Грицук, посвятил ее памяти такие строки:
«Ты в бою была неустрашима, Смело шла в огне суровых дней, Девушка с далекого Ишима, Боевая дочь страны моей».
Городская газета города Ишима в первой половине февраля 1975 года поместила подборку с фотографиями местных героев-комсомольцев, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. О Вале сказано:
«Грицук Валентина - погибла под городом Колпино Ленинградской области в 1943 году. Родилась в городе Ишиме в 1922 году. Комсомолка с 1938 года. Веселая и жизнерадостная, она увлекалась спортом, брала призовые места. Участница Великой Отечественной войны с 1941 года. Боевое крещение приняла под Красным Селом».
Материал подготовили члены исторической секции при Ишимском горкоме ВЛКСМ и ее руководитель М. Бровко.
Подруги Вали Грицук не оставили ее родителей - Веру Павловну и Василия Денисовича в одиночестве, отнеслись к ним, как к родной матери и родному отцу. И родители Вали не забывали нас. Еще в годы войны после ранений и выписки из госпиталя к Грицукам приезжали и подолгу у них жили, восстанавливая силы, Оля Мельникова, я и Антон Середа. И в послевоенное время переписывались и навещали родителей Вали Грицук ее боевые подруги. Грицукам писали Ольга Андреевна Титова (в войну - Мельникова) из Минска, В. И. Шапошникова (ранее - Каужен) из Ленинграда, я - из Куйбышева и другие. Писали и пионеры из 401-й средней школы гор. Колпино, где похоронена Валя Грицук. Школьники заботливо ухаживают за ее могилой, которую нашла О. А. Титова на колпинском кладбище. Она и я были на встрече с пионерами этой школы 8 мая 1975 года, рассказали мы о нашей Вале и других боевых друзьях, возложили цветы на ее могилку. Ученики 401-й школы именем Вали Грицук назвали свою пионерскую дружину.
Грицуки жили позже в городе Кременец Брестской области. Вера Павловна много раз избиралась депутатом городского Совета, активно работала в различных комиссиях при райисполкоме, в районо, была народным заседателем. Летом 1967 года Вера Павловна приезжала в Ленинград, побывала в институте физической культуры им. П. Ф. Лесгафта, где училась ее дочь, встречалась с колпинскими школьниками. Позже прислала в институт письма своей дочери, написанные в студенческие и фронтовые годы. Это позволило журналисту В. Ф. Туркину опубликовать в институтской многотиражке «За физкультурные кадры» в октябре и ноябре 1967 года очерк «Валентина Грицук, боец».
Вера Павловна пользовалась большим уважением и авторитетом среди людей. Она всегда активна, энергична, жизнерадостна.
Вера Павловна и Василий Денисович умерли в 1981 году.
После демобилизации я училась жить и работать. Начала с ученицы счетовода. Потом окончила курсы бухгалтеров. На пенсию ушла с должности старшего бухгалтера цеха. В свободное время читаю, смотрю телевизор, веду переписку с однополчанами. Мечтаю о том, чтобы еще и еще раз побывать в Ленинграде, встретиться с боевыми друзьями, побеседовать, вспомнить тех, о ком сказать поэт:
«Они нам с тобою весну подарили, А сами цветами в полях проросли».