Парафило
Терентий
Михайлович

Закалялось мужество сталью и свинцом.

Ф. И. КАРАСЕВ. капитан 1-го ранга в отставке

Балтийский флот 19 июня 1941 года был переведен на оперативную готовность № 2. Однако наша 1-я отдельная бригада морской пехоты, где я был начальником политотдела, уже давно находилась в такой готовности, Она была сформирована во второй половине 1939 года в связи с усилением военной опасности на наших западных границах. Командиром бригады был полковник Т. М. Парафило, комиссаром — полковой комиссар Н. П. Грачев. За плечами у матросов и офицеров был боевой опыт, приобретенный в дни финляндско советского конфликта 1939/40 года при высадке десантов на острова сескар,Лавенсари, Гогланд, при проведении рейдов по льду Финского залива.
В 1940 году, после того как трудящиеся Эстонии восстановили Советскую власть и Эстонская ССР стала одной из равноправных советских республик, бригаду и начали передислоцировать из района Койвисто на южный берег Финского залива в Эстонию. Несколько забегая вперед, скажу, что закончить это дело не удалось часть подразделений осталась в Выборге на островах. Остались там и наши семьи.

В Эстонии

С начала Великой Отечественной войны мы заняли оборону па побережье В районе Таллина, так как не исключалась возможность фашистских десантов. Однако и, вскоре стало ясно, что главная опасность нам грозит не с моря, а с суши, и тогда бригаду сняли с побережья. Военный совет флота решил держать ее в мобильном состоянии, чтобы использовать в качестве заслона на основных путях к главной базе КБФ — Таллину и для борьбы с авиадесантами фашистов. 10 июля завязались ожесточенные бои юго-западнее Марьяма, небольшого городка, расположенного километрах в 60—70 к югу от столицы республики. Сюда прорвался сильный отряд гитлеровской мотопехоты. Положение стало угрожающим: наших войск в этом районе не хватало. Подразделения 16-й имени Киквидзе армейской дивизии, пограничники, с боями пришедшие к Марьяма от границы, народные ополченцы едва сдерживали натиск фашистов. Поэтому командование возлагало большие надежды на морских пехотинцев. Нам было приказано отправить в район Марьяма сводный отряд.
В штаб бригады были вызваны командиры подразделений, и полковник Т. М. Парафило объявил:
— Принято решение выдвинуть навстречу врагу второй батальон, усиленный танковой ротой. Майор Панфилов, вы назначены командиром отряда. Старший политрук Бородулин, вы — комиссар отряда...
Моряки сводного отряда встали на пути фашистских войск. Они не только оборонялись, но и предприняли активные наступательные действия, решительными контратаками выбили противника из Марьяма. Храбро дрались морские пехотинцы из взвода лейтенанта Дроздова, минометчики сержант Кулибаба и матрос Волков, пулеметчик матрос Шумкин. Под огнем врага восстанавливал поврежденные линии связи матрос Мерцалов, а матрос Мышкин перевязывал раненых, выносил их с поля боя...
Героически сражались наши танкисты под командованием капитана А. В. Светлова. Преодолевая сильное противодействие вражеской артиллерии, они отважно шли вперед, уничтожая пехоту врага, подавляя его огневые точки. В самой гуще боя шел танк командира взвода лейтенанта Тарасенко. Фашисты подожгли его. Но танкисты сумели сбить пламя, и, хотя весь экипаж был ранен, машина не вышла из боя. Совместными усилиями армейских частей, пограничников, подразделений народного ополчения и моряков врагу был нанесен большой урон в живой силе и технике.
Значение боев под Марьяма заключалось в том, что было доказано: при умелом использовании оружия, беззаветной преданности каждого матроса, офицера своему долгу перед Родиной можно побеждать коварного и сильного врага. Успеху этих боев во многом способствовала хорошо организованная командиром батальона майором А. 3. Панфиловым и старшим политруком М. Н. Бородулиным разведка — командование отряда имело точныс сведения о противнике.
В начале августа по решению Военного совета Краснознаменного Балтийского флота был сформирован отряд морской пехоты, командовать которым поручили полковнику И. Г. Костикову — помощнику командира бригады по строевой части. Кадровый военный, строгий и требовательный, Иван Григорьевич, несмотря на свое не очень крепкое здоровье, был образцом для многих. Около трех недель отряд сражался с противником, нанося ему ощутимые потери. Моряки нередко сходились с врагом врукопашную. Но все же гитлеровцы, имея превосходство в силах, продвигались вперед. Однажды фашистам удалось окружить отряд. Полковник И. Г. Костиков, будучи тяжело ранен, отстреливался до последнего патрона. Моряки заняли круговую оборону. Целый день остатки батальона отражали яростные атаки врага. К ночи большей части отряда удалось выйти из окружения.
Отважно дрались бойцы 1-й отдельной бригады морской пехоты под Таллином. В последние дни обороны города Военный совет флота потребовал от нас прикрыть восточный участок, где фашисты наносили основной удар. Бои на этом направлении носили особенно ожесточенный характер Позиции здесь заняли первый и второй батальоны. Первый от железной дороги, идущей на Кейла, до озера Юлемисте. Центр его обороны проходил по линии старых окопов, оставшихся еще со времен первой мировой войны. Второй батальон занимал оборону к северу от озера Юлемисте до Козе-Пирита. Этот участок оказался наиболее сложным, и основная тяжесть боев легла именно на второй батальон, которым командовал один из ветеранов части майор Панфилов.
Плечистый, крепкий, редкой физической силы человек, он обладал незаурядной храбростью. За успешное выполнение боевых заданий еще в 1939—1940 годах (при высадке десантов на острова Финского залива) Панфилов был награжден орденом Красной Звезды. Моряки любили и уважали своего командира.
Враг наступал на Таллин основными силами по Нарвскому шоссе, проходившему в полосе обороны второго батальона. И батальон стойко отражал натиск фашистов.
Лето в тот год было жарким. Болота, окружавшие шоссе, высохли, и это намного усложняло задачу обороняющихся. Комбат Панфилов произвел перегруппировку сил, так как нс приходилось рассчитывать на подкрепления. В отдельные дни моряки по одиннадцать — двенадцать раз ходили в контратаку. И всегда на самых трудных направлениях видели они своего командира, своего комиссара. И это придавало им новые силы.
День за днем продолжались жестокие бои. Особенно мне запомнилось 25 августа. Утром враг обрушил на нас сильный артиллерийский удар. Одновременно фашисты повели наступление крупными силами пехоты и танков. Мы встретили врага огнем из всех видов оружия. Нас поддержали боевые корабли флота. Прямо на переднем крае, в наших боевых порядках, находились корректировочные посты с крейсера «Киров», лидеров «Минск» и «Ленинград», эсминцев «Свирепый», «Гордый». Каждая наша «заявка» удовлетворялась полностью и очень быстро.
В тот день отличились и наши артиллеристы — успешно действовала батарея 76-миллиметровых орудий под командованием капитана Скачкова — она вывела из строя автомашину гитлеровцев, четыре их танка, много солдат. Нередко наши артиллеристы под непрерывным огнем противника выкатывали свои орудия на прямую наводку.
26 августа группы вражеских автоматчиков стали просачиваться сквозь поредевшую оборону второго батальона в районе болот — южнее Нарвского шоссе. Одна за другой следовали контратаки наших моряков. Храбро дрались все, но особенно отличился в тот день секретарь партийного бюро второго батальона 3апсельский, который сам несколько раз поднимал и водил бойцов в контратаки. Однако силы были слишком неравны. Вечером на левом фланге батальона морякам пришлось оставить позиции и отойти в район бывшей дачи Пятса.
27 августа фашисты вели сильный артиллерийско-минометный огонь по всей линии нашей обороны, по командному пункту бригады. Под прикрытием огня враг стал просачиваться в районе аэродрома к берегу залива, во второй половине дня правофланговая рота второго батальон оказалась прижатой к озеру Юлемисте. Моряки продолжали геройски сражаться до последней возможности. Многие навсегда остались там, у топкого берега озера. Лишь единицы сумели с наступлением темноты на подручных средствах переправиться через Юлемисте.
Во второй половине дня командованию бригады был дан приказ об оставлении позиций, в 22 часа мы должны были передать их отряду эстонских коммунистов и рабочих. Эстонские товарищи прибыли в 20. 00. Через два часа второй и третий батальоны походной колонной двинулись, по Нижней Приморской дороге к Купеческой гавани. К этому времени на транспорты погрузились почти все части, оборонявшие Таллин. Мы были последними... В Купеческой гавани кораблей уже не было, горели портовые сооружения, здания Морского завода, еще какие-то постройки... Дым стлался по земле и воде. Было светло, как днем.
Комбригу доложили, что посадка на транспорты еще идет в Минной гавани. Решили направиться в Минную. Когда пришли туда, то на пирсе застали командующего флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца. Комбриг полковник Т. М. Парафило и комиссар бригады Н. П. Грачев представились ему. Командующий флотом приказал грузиться на единственный в гавани транспорт «Казахстан». Тяжелую технику - танки, орудия, машины — взорвали: Таков был приказ командующего.
После погрузки бригады транспорт «Казахстан» вышел на Таллинский рейд и занял место в строю других кораблей, готовившихся к переходу в Кронштадт. Вечером 28 августа снялись с якоря и начали двигаться на восток. На переходе транспорт получил прямое попадание авиабомбы, но, несмотря на значительные повреждения, прибыл к месту назначения. Личный состав 1-й отдельной бригады морской пехоты влился в ряды защитников Ленинграда.

За Родину, за Ленинград!

Кронштадт встретил нас сурово — гудками воздушны[ тревог, лаем зениток, взрывами бомб. Но после того, что было пережито в дни обороны Таллина, нам казалось, что попали мы в относительно спокойный и тихий уголок.
После почти двух месяцев боев, после необычайно тяжелого перехода от бригады осталось около 600 человек. Разместились в корпусах учебного отряда КБФ. Нас — комбрига полковника Т. М. Парафило, комиссара бригады Н. П. Грачева и меня — вызвали в Военный совет флота. Здесь мы получили приказ — пополнить бригаду, с тем чтобы в ближайшие дни отправиться на материк, на передовую. Мы знали, что положение под Ленинградом крайне сложное. По сути дела, решалась судьба города Ленина, города трех революций...
Штаб бригады расположился в школе оружия. Здесь мы принимали пополнение в батальоны, здесь создавались заново роты и взводы. Создавались с таким расчетом, чтобы костяк каждого подразделения составляли наши, проверенные в боях, прошедшие огонь и воду матросы и офицеры.
Уже 6 сентября мы доложили, что бригада, в составе трех батальонов по 950 стрелков в каждом, артиллерийского дивизиона 76-миллиметровых орудий, роты связи и вспомогательных подразделений, к выступлению на фронт готова/
А через сутки бригада получила приказ выступить. Из Кронштадта десантные баржи перебросили основную часть подразделений в Ленинград. Мы высадились на Выборгской стороне, у Военно-медицинской академии, 8 сентября... Кто из старых жителей нашего города не помнит этого трагического дня? Именно 8 сентября фашистские бомбардировщики впервые сумели прорваться к городу. Именно в этот день, во время самого первого налета, сбросили они десятки контейнеров, начиненных зажигательными бомбами, на Бадаевские склады... Мы шли к Красному Селу, а за нашими спинами над городом поднимался и рос столб дыма. Тревожно было на душе... Но тогда ни мы, ни большинство ленинградцев еще не догадывались о том, что впереди — 900 дней блокады и страшная, трудная, голодная зима... Мы шли на передовую и знали лишь одно — там, где встанут морские пехотинцы, враг не пройдет. Не может пройти!
К полуночи пришли в Красное Село. Не успели расположиться — начался минометный обстрел. Отошли из города в район противотанкового рва, там переночевали. Наутро там же начали приводить в порядок оружие: почти все оно было получено со склада и покрыто заводской смазкой. После обеда пришел приказ: оседлать шоссе и удержать его. На исходный рубеж бригада вышла к 14 часам. Впереди и чуть слева осталось Красное Село, Видно было, как там шел бой — рвались снаряды и мины, взлетали ракеты...
Комбриг Т. М. Парафило прямо в поле около деревни Яльгелево собрал командиров батальонов для постановки боевой задачи. В этот момент к ним справа подъехала легковая автомашина. Из нее вышли Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов и сопровождавшие его офицеры. Командир бригады представился и доложил о поставленной морякам задаче. Затем состоялся короткий митинг, на котором комфронтом выступил с речью.Конечно, вспомнить сегодня дословно, что говорил маршал, невозможно. По смысл речи запал в душу: встанем грудью на защиту колыбели пролетарской революции! Выполним свой священный долг советских патриотов!..
Как только кончился митинг, последовала команда — в атаку, вперед! Моряки пошли вперед. Неприятель открыл по нашим цепям артиллерийский и минометный огонь. Маршал прошел вместе с командованием бригады около километра, до КП бригады. Вокруг рвались мины, снаряды. Впереди, сколько мог охватить глаз, в рост шли цепи ваших бойцов. Враг увидел реальную угрозу со стороны бригады, вызвал авиацию. Появились "юнкерсы". Местность, по которой наступала морская пехота, не имела каких-либо природных укрытий, и мы несли значительные потери. Но столь высок был порыв, что батальоны продолжали наступать, выбивая фашистов с занятых ими позиций до тех пор, пока не заняли заданныфх рубежей. В течение четырех суток обороняли мы Ропшинское шоссе и все дороги, которые шли на Ропшу. А потом стало ясно, что и с правого фланга у нас никого, и с левого тоже. Красное Село оставлено. Чтобы не попасть в окружение, бригада была вынуждена отойти километра два-три.
В самые ответственные периоды боя не прекращалась партийно-политическая работа. Иногда удавалось использовать лишь некоторые формы ее — личное общение политработников с бойцами, короткие митинги и беседы. Политработники разъясняли личному составу боевые задачи, рассказывали о подвигах моряков бригады,воинов Ленфронта. Зачитывались и разъяснялись обращения Военного совета к воинам, приказы Ставки, сообщения Совинформбюро. Не последнюю роль во всей партийно-политической работе играл личный пример политработников в бою.
Секретарем партийной комиссии бригады был в то время старший политрук М. Ф. Карчевский, защищавший Советскую власть с оружием в руках еще в годы гражданской войны. По возрасту он был одним из старших в бригаде, и наши политотдельцы и строевые командиры не считали зазорным для себя попросить у Карчевского совета. И он никому никогда не отказывал в помощи. В бою Карчевский смело шел в матросских цепях, увлекая за собой бойцов и командиров. Каждым своим словом, каждым шагом он внушал матросам и офицерам веру в победу нашего правого дела. Он погиб под Стрельной.
Геройски сражались и умело вели за собой бойцов и другие политработники бригады — инструктор политотдела Кузнецов, старший инструктор Агарунов, политрук Гончаров. Будучи инструктором политотдела, Гончаров, например, находился в боевых порядках первого батальона, оборонявшего Таллин. Группа, в составе которой он был, не попала на корабли, уходившие в Кронштадт. Гончаров возглавил эту группу, с боями прошедшую по вражеским тылам, привел ее в Ленинград. Гончаров погиб смертью героя под Невской Дубровкой...
Последний рубеж обороны бригады проходил по Нижнему парку Нового Петергофа, от Финского залива до зданий конюшен. Двое суток держали мы его. Однако по приказу армейского командования отошли к Старому Петергофу. Затем бригада была отведена в ближний тыл, в Ораниенбаум. Здесь нам дали возможность немного отдохнуть, перевязать раны, отмыться... Командование бригады было вызвано в Военный совет флота для доклада. Прежде чем убыть в Кронштадт, командир бригады генерал-майор Т. М. Парафило приказал построить личный состав. После боев за Красное Село, поселки Володарский и Стрельну, за Петергоф наши ряды сильно поредели. Вслед за комбригом и комиссаром я шел вдоль строя, в котором стояли суровые и мужественные моряки — майор Панфилов, капитан Скачков, майор Жигарев, старшины, матросы... Были в строю и молодые бойцы — из пополнения, полученного бригадой под Стрельной — курсанты политучилища. Как повзрослели эти ребята! Как возмужал каждый из тех, кто стоял сейчас в строю перед нами. И как хотел настоящего дела, Как рвался в бой!..
Сравнительно недолгий путь прошла 1-я отдельная бригада морской пехоты, но она покрыла себя неувядаемой славой. Многие бойцы и командиры сложили свои головы в борьбе за нашу Советскую Родину. Оставшиеся в живых продолжали сражаться с немецко-фашисткими захватчиками составе других частей и соединений КБФ, в частности в 7-й бригаде. И все они свято берегли героические боевые традиции своей бригады, наших славных Вооруженных сил.