Парафило
Терентий
Михайлович

Комсомольцы, вперед!

А. Ф. Белоголовцев, старшина 1-й статьи запаса, кандидат исторических наук

Юнги с острова Валаам. О них сегодня мой рассказ.
Школа эта была основана в конце тридцатых годов. В 1940 году переведена на остров Валаам. В гостинице бывшего Валаамского монастыря пробили метровые каменные стены, кельи превратили в краснофлотские кубрики, штурманские рубки, такелажные мастерские. Пришли опытные воспитатели и наставники. Среди них такие, например, как Е. Л. Костюченко — бывший боцман с линейного корабля «Андрей Первозванный». Опытный моряк и отважный революционер Е. Л. Костюченко в октябре 1917 года штурмовал Зимний дворец, участвовал в обороне Петрограда, в подавлении белогвардейского мятежа на фортах Красная Горка и Серая Лошадь. На линкоре «Марат» ходил в Англию, участвовал в первом походе советских военных кораблей вокруг Скандинавии.
Комиссаром школы боцманов, в которую входила рота юнг, был Карп Федорович Зеленков, коммунист с 1918 года, участник гражданской войны на Восточном фронте и борьбы с басмачами.
Начальником школы назначили энергичного командира и отличного организатора — старшего лейтенанта А. И. Вострикова.
Мне, в то время курсанту школы боцманов, довелось быть старшиной одной из групп роты юнг.
Молодые краснофлотцы наряду с изучением морской теории много занимались практикой, спортом, совершали многокилометровые пешие и лыжные походы.
В программу обучения входили общевоенные и тактические занятия, овладение приемами самбо, боксом, штыковым боем и т. п.
Мы очень увлекались шлюпочными походами. В ночь с 21 на 22 июня 1941 года шлюпки школы боцманов и роты юнг отправились в «кругосветное путешествие» вокруг острова Валаам. В полдень 22 июня мы подходили к Монастырской бухте с противоположной стороны острова. Вдруг из бухты на полном ходу вышел штабной катер. Сидевший в нем старшина 1-й статьи В. Кардаш прокричал:
— Война! На нашу Родину напала фашистская Германия!
Эти слова прозвучали как сигнал боевой тревоги. Через несколько минут мы были на берегу.
Курсанты выстроились на набережной Монастырской бухты. Митинг открыл батальонный комиссар К. Зеленков. Он и другие выступавшие говорили, что враг будет жестоко наказан за вероломство, что победа будет за нами.
... Боцманы и юнги строили укрепления вокруг острова, днем и ночью охраняли его от налетов противника с моря и с воздуха. Многие принимали участие в походах к Сортавальскому полуострову на парусно-моторных шхунах «Практика» и «Учеба». Оттуда снимались бойцы и вооружение знаменитой 168-й стрелковой дивизии полковника А. Л. Бондарева. Личный состав этого соединения стойко отбивал натиск четырех вражеских дивизий. Шхуны неоднократно прорывались сквозь интенсивный огонь противника, брали на борт людей и переправляли их на Валаам.
В этих походах мужали и закалялись воспитанники Валаамской школы. Многим была объявлена благодарность за успешное выполнение боевого задания.
Однако положение на фронте с каждым днем становилось труднее. Ленинград оказался блокированным с суши. А нам в середине сентября 1941 года пришел приказ оставить остров Валаам, который к этому времени находился уже во вражеском тылу.
Бесшумно и быстро погрузились мы на канонерскую лодку «Бира».
Сентябрьская ночь скрыла караван от глаз противника. Мы, не считая разыгравшегося на Ладоге шторма, благополучно дошли до Осиновецкой бухты. Разгрузились. Сделали небольшой привал. Получили оружие: ручные и станковые пулеметы, гранаты «лимонки» и РГД, ящики с патронами. На рассвете отправились дальше — в сторону передовой линии фронта, откуда явственно слышался грохот канонады.
Оставив позади километров пятьдесят, прибыли под Невскую Дубровку. Стало известно, что нам предстоит форсировать Неву и вступить в бой с фашистами, захватившими левый берег от поселка Ивановского до Шлиссельбурга (ныне Петрокрепость).
Мы действовали в составе 4-й бригады морской пехоты. Из нас, валаамовцев, была организована отдельная рота. В нее вошли в основном юнги. Бывшие курсанты школы, а теперь старшины 1-й статьи, стали командирами отделений и помощниками командиров взводов. Командиром роты назначили лейтенанта В. Павловского — преподавателя тактики школы боцманов, политруком Д. Лапина. Роту включили в третий батальон бригады.
Ночь перед боем была тревожной, долгой. И хотя накануне ребята прошли пешком длинный путь с тяжелым грузом (у каждого было 35—40 килограммов), сон не шел. Решили организовать экстренный выпуск стенгазеты «Полундра». Заметок набралось штук двадцать. Они были на тетрадных листах, оберточной бумаге и даже на газетных обрывках. Содержание лаконичное. Комсорг роты юнг Николай Милосердов писал: «Хотя мы юнги, но балтийские моряки. Балтийцы же всегда отличались отвагой и преданностью Родине. Будем верны традициям отцов, умрем, но врага через Неву не пропустим! »
«Мы юнги, но бандитов Гитлера будем громить не хуже наших отцов и старших братьев», — писал Василий Кодин.
У газеты собирались группами ребята. Несмотря на предстоящий бой, они шутили. И эта твердость духа, выдержка придавали уверенность, что юнги не дрогнут в час испытаний.
Над Невской Дубровкой и ее окрестностями, не умолкая, гремели орудийные раскаты, ухали шестиствольные минометы. Фашистские самолеты группами и поодиночке кружили в небе, сбрасывали свой смертоносный груз. Передвигаться и тем более форсировать Неву в светлое время суток было невозможно.
Командиров отделений и помощников командиров взводов вызвали к комбату.
... В землянке за столом, на котором вместо лампы стояла коптилка из консервной банки, сидели пожилой военный со «шпалой» в петлице гимнастерки и батальонный комиссар К. Ф. Зеленков. Как мне стало известно позже, пожилой был капитан Б. Пономарев — командир третьего батальона 4-й морбригады, в состав которого вошла рота юнг.
Зеленков встал.
- Утром выходим в бой, — сказал он.
Молча всматриваясь в нас, он словно вспоминал что-то. Потом более твердо продолжал:
Все юнги — комсомольцы, а вы — младшие командиры— коммунисты. Несмотря на то что вы очень молоды, командование доверяет вам важную и трудную задачу...
Мы молчали. Многое хотелось сказать, но было не до речей.
Нашего возвращения ребята ждали с нетерпением. Юношеские их лица посуровели. Юнги уже набили пулеметные ленты патронами, запаслись гранатами. Все подтянулись, повзрослели.
Моросил мелкий, назойливый дождь. В воздух периодически поднимались осветительные ракеты. Вися на парашютиках, они предательски освещали водную гладь Невы. Но кромешная сентябрьская тьма брала свое! Она сжимала снопы света огромными черными тисками.
Огня по противнику с нашей стороны не было. Тем небольшим запасом снарядов и мин, который имели наши артиллеристы (они в это время уже находились на «голодном пайке»), противника подавить не удалось бы. А враг заранее мог изготовиться к отражению десанта.
Расчет — на внезапность высадки...
Мы молча двигались вперед. Остановились на берегу реки Дубровки. Здесь стояло несколько десятков рыбачьих шлюпок, собранных накануне на Неве в прибрежных поселках и доставленных сюда на машинах. Ребята подняли их на плечи и понесли на берег. Идти было трудно: ступни утопали в песке, а груз прижимал к земле. Наконец показалась Нева. Ее чистая, гладкая поверхность блестела даже в темноте.
Мгновение, и шлюпки на воде. Быстро и бесшумно погрузили пулеметы, ящики с гранатами и патронами, сели сами. Уключины обмотали ветошью. Так надежнее. Течение Невы быстрое. Чтобы попасть на левый берег в нужном месте, шлюпки повернули немного влево.
Тренировки на Валааме пригодились. Благополучно перевалили за середину реки. Впереди темной стеной поднимался левый крутой берег. Вдруг ночную тьму распорола зеленая ракета. Мы обнаружены.
Гребцы сильнее навалились на весла. Им помогали все находившиеся в шлюпках, гребли, кто чем мог: руками, касками...
Фашисты открыли ураганный огонь. Слева — из железобетонного здания 8-й ТЭС и справа — из деревни Арбузово застрочили пулеметы. Над головами с визгом пролетали вражеские мины, снаряды.
Но враг опоздал: десант вошел в мертвую зону. Шлюпки одна за другой ткнулись в песок. Первый успех вдохновил ребят. Многие вытащили из-за пазухи бескозырки, надели их.
Комиссар К. Зеленков (он тоже переправился с нами) поднял нас в атаку:
— Комсомольцы, настал наш черед рассчитаться с фашистами! Вперед! Ура!
И мы бросились вперед.
Нам надо было во что бы то ни стало занять Песчаный карьер у железнодорожной линии. Не взяв его, невозможно двигаться дальше. Карьер удобен для ведения огня, скрывает установленные там пулеметы и минометы противника.
На левом фланге роты моряки, возглавляемые лейтенантом В. Павловским, первыми вступили в соприкосновение с противником. Высокий и сильный юнга Борис Воробьев встретил гитлеровцев прицельными очередями своего пулемета. Ему помогал любимец нашей школы, всегда веселый и неугомонный остряк Виктор Шишкин, Борис и Виктор давно были друзьями, и, когда комплектовался пулеметный расчет, Борис стал первым номером, Виктор — вторым. Виктор заблаговременно заготовил много пулеметных лент, запасся и ручными гранатами — «лимонками» и РГД. Все это очень пригодилось.
Василий Ганзий, Николай Олейник и Александр Блохин забросали гранатами вражеский дзот, а Владимир Яблонский, Петр Антоненко, Иван Приходько и Константин Перцев уничтожили расчет немецкого противотанкового орудия, повернули его и открыли огонь по врагу.
Все юнги вели себя в этом бою геройски. Противнику был нанесен сильный урон. Но фашисты ожесточенно сопротивлялись. Каждый метр отвоеванной земли стоил нам много жертв и крови. Погибли лейтенант В. И. Павловский, юнги Петр Шевцов, Михаил Борох, Борис Мирошниченко и Юрий Кролевец. Вражеская пулеметная очередь прошила грудь Петра Антоненко, осколками сражены Николай Олейник и Вася Кодин (он и залитый кровью строчил по врагу из своего пулемета). Комсомолки-медсестры Дора Беликова, Ирина и Зоя Аверины все время находились в гуще боя, вместе с морскими пехотинцами продвигались вперед, перевязывая раненых.
Наши ряды редели, но бой не утихал. Политрук роты Д. С. Лапин, находившийся па правом фланге, личным примером увлекал бойцов вперед. Рядом с ним шли Юрий Корчагин, Иван Парфенов, Борис Ильин. Рвались вокруг мины, свистели нули, но Лапин лишь изредка прижимался к земле, чтобы избрать ориентир для нового броска.
- Комсомольцы, вперед, за мной! — слышится сквозь канонаду голос коммуниста Лапина.
Но он вдруг падает, охватывая руками голову. Вражеская пуля пробила каску героя-политрука и ранила в голову. Несколько человек бросились к Лапину, подняли его и хотели вынести с поля боя. Но Лапин открыл глаза и, превозмогая боль, сказал:
- Идите вперед.
Энергично действовали в бою командир взвода, бывший физрук школы боцманов А. Лешуков, парторг школы Н. Тарасов, мичман П. Зайцев и другие командиры.
Жестокий бой продолжался несколько часов непрерывно. Каждый метр земли отвоевывался в отчаянной схватке. К ночи рота закрепилась, окопалась на достигнутых рубежах. В это время на левый берег переправилось подкрепление, в том числе минометная и артиллерийская батареи. Переправой руководили боцманы Валаамской школы Лешко, В. Михайлов и другие. Переброшенные подразделения с ходу вступали в бон.
Пользуясь темнотой, группа гитлеровских автоматчиков пыталась вернуть утраченные позиции и начала обходить левый фланг роты. Но уловка врага была своевременно разгадана. Инструктор политотдела Я. Громов, возглавивший подразделение моряков, организовал засаду. Когда фашисты приблизились на короткое расстояние, их забросали гранатами.
На следующий день ожесточенный бой возобновился на левом фланге, где действовала рота лейтенанта К. Громова. Продвижению моряков мешала вражеская огневая точка в разбитом доме. Командир взвода старшина Н. Ф. Горшков приказал пулеметчику Ломакину уничтожить ее. Ломакин отполз в сторону, замаскировался, выжидая. Вскоре фашисты открыли огонь. Тогда Ломакин меткой очередью своего пулемета подавил огневую точку.
Случилось так, что бойцы роты боцманов и юнг оторвались от основных сил батальона. Связной комбата краснофлотец В. Сухов, пренебрегая опасностью, под ожесточенным огнем противника подполз к юнгам и указал им новый рубеж. Возвращаясь обратно, В. Сухов погиб.
Десантники получили приказ отбить у противника деревню Арбузово.
Сил для выполнения этого приказа было очень мало. В роте боцманов и юнг оставалось всего несколько человек. Эту группу возглавил старшина 1-й статьи И. Ивашкевич. Ночью выслали разведку в сторону Арбузова, которая подползла к самой околице. Завязалась перестрелка. Отовсюду — из домов, из-за насыпей и дотов — строчили пулеметы, били минометы и автоматы. Разведчики на вражеский огонь отвечали сдержанно, экономили патроны, берегли гранаты.
В Арбузово войти не удалось.
Остаткам роты пришлось отходить. Ивашкевич приказал Шишкину, Семенову и Перепечу остаться на месте, прикрывать отход.
Более двух часов держались трое юнг. Пытавшихся подняться в атаку фашистов они останавливали гранатами и пулеметным огнем.
Вражеская мина оборвала жизнь юнге В. Семенову. Семенова валаамцы любили, в шутку его называли «всезнайкой». И право же, казалось, не было такого вопроса, на который Вася не ответил бы. В бою он зарекомендовал себя стойким и верным другом.
Ранило юнгу Леню Перепеча. Веселый баянист, неутомимый труженик, отличный моряк Леня Перепеч истекал кровью. Виктор Шишкин затянул бинтом рану Лени. Отстреливаясь, они поползли к своим, к Неве... Тяжело было друзьям. Виктор подталкивал обессилевшего товарища.
Шишкин и Перепеч добрались до Невы. И когда осталось метров пять до обрыва, Шишкин был ранен в голову осколком разорвавшейся мины, который пробил его каску. Под обрывом на берегу Невы юных боевых друзей подобрали медсестры Ирина Аверина и Дора Беликова, сами неоднократно раненные, но продолжавшие нести боевую вахту.
В этот же день от вражеской пули погибла младшая сестра Ирины — Зоя Аверина. Ома перевязывала рану одному из юнг на поле боя. Вдруг, схватившись за грудь, Зоя упала навзничь и больше не поднялась.
Похоронили Зою Аверину на берегу Невы, под березкой, чудом сохранившейся в этом невероятном аду.
Комсомольская рота боцманов и юнг с честью выполнила боевое задание.