Нам дороги выпали одни
М. З. Бабушкин
Весной 1943 года я был направлен для дальнейшего прохождения службы в редакцию многотиражки «За Советскую Родину» 260-й бригады морской пехоты. Позади служба в Кронштадтском учебном отряде, на форту Красная Горка, дни и ночи ледовой обороны под Петергофом в четвертом батальоне бригады. Впереди неизвестность, так как о газете я тогда имел довольно смутные представления. Писал заметки, считался военкором, комсомольским активистом, и только.
Становлюсь газетчиком
... Казарма петровских времен в Кронштадте. Редакция и типография — в одной комнате. И тут же за занавеской— койки в два яруса, где мы спим. Типичная картина для многих многотиражек тех лет.
Первый мой труд — заметка «Плёхов — меткий стрелок». Редактор капитан В. М. Миркин читает ее со снисходительным видом и берется за перо. От авторского оригинала остается лишь подпись... А впереди месяцы чудовищных «надругательств» над авторским самолюбием, стыда и мук, каторжной работы, месяцы, которые сделали меня газетчиком на всю жизнь.
Первый номер, выпущенный при моем участии 5 марта 1943 года. «В последний час: Наши войска взяли Ржев». Это сообщение идет вместо передовой. Подборка выступлений краснофлотцев и командиров о подписке на заем. Полоса под шапкой: «Боец умелый и ловкий без промаха бьет из винтовки». А на четвертой страничке, так полюбившейся в бригаде, уголок сатиры — «Штыком балтийским». Рисунки на линолеуме краснофлотца Евгения Войшвилло. Авторы стихов — сержант-пулеметчик Алексей Рыбчинский, учитель в прошлом, и краснофлотец Яков Хамармер, главный режиссер Ленинградского театра драмы и комедии в будущем.
Целыми днями я пропадаю в стрелковых батальонах и па пулеметных точках, на батареях у артиллеристов и минометчиков, у разведчиков и саперов. Собираю материал, выявляю военкоров, но этого мало. Редактор считает, что нужно уметь успевать и еще «кое-что», а именно: писать во всех жанрах, сочинять по случаю стихи, править корректуру... И еще вместе со всеми фальцевать газету, помогать наборщику и печатнику.
Коллектив маленький, пишущей машинки нет, типографская техника примитивна. Выпуск номера нашей ■ малютки» длится не менее полутора суток. Усталость палит с ног. Но наступает час, когда весь тираж—1000 экземпляров — отпечатан, мы заваливаемся спать. Кронштадт с его суровым военным бытом, бомбежками и артналетами, гулом зениток и орудий фортов — в мгновение уходит куда-то в сторону...
Газета тоже боевое подразделение. Наш командир, капитан В. М. Миркин, требователен и придирчив. Свои статьи обдумывает, вышагивая по кабинету. Пишет он все сразу, без поправок, перечеркиваний и без интервалов. Набирать это ужасно трудно, но наборщик Петр Кокор нов не в претензии.
— Учись, как надо писать, — окая говорит он, — красиво и ни одного лишнего слова.
Петр вдвое старше меня. Это знаток множества песен, прибауток, хитрец и великий труженик.
Первый наборщик, он же старшина типографии, Иван Самков, наоборот, молчалив. На войне с первых дней, был тяжело ранен. Печатник Анатолий Ильин—местный, кронштадтец. Он трудно пережил блокаду, участвовал в обороне Ладоги. Горяч, нетерпелив и хороший товарищ.
Всеобщий любимец — художник Женя Войшвилло. Жене — под сорок. В этом высоком, грузном человеке — обладателе густого ворчливого баритона — уживались мягкий юмор и доброта. Многие его меткие афоризмы я помню и сейчас, спустя более тридцати лет. Так как цинкографии у нас не было, Войшвилло вырезал свои рисунки на линолеуме.
И наконец, наш педантичный секретарь Сергей Катаев, в прошлом преподаватель литературы, фотограф Леонид Сухомлинов, ленинградец, бывший скрипач, дважды раненный под Невской Дубровкой, механик И. Г. Смирнов, участник гражданской войны, — вот и весь личный состав редакционного подразделения.
... Бригада приводила себя в порядок после кровопролитных боев на Неве и обороны Ладожской трассы. Она стояла в боевом охранении на льду Финского залива. «Часовые кронштадтских рубежей» — так писали мы о наших людях. Бригада готовилась к новым боям на Балтике. Учиться искусству боя, овладевать воинским мастерством, не жалеть ни жизни, ни крови во имя победы над фашизмом — к этому призывала из номера в номер многотиражка.
Вот несколько тематических полос того времени, посвященных боевой учебе: «Когда бьет автоматчик, не не уйдет фашистский захватчик! », «Артиллеристы — точней прицел! ». Быть может, сегодня эти шапки кому-то покажутся наивными, но тогда они били в цель. Лучшие автоматчики, стрелки, пулеметчики, артиллеристы, саперы брались за карандаш, чтобы в короткой заметке поделиться боевым опытом, научить других.
Мы разыскивали в подразделениях героев боев 1941—1942 годов, публиковали их рассказы или сами рассказывали о них под рубрикой «Так дрались твои Товарищи». «Боец, усилия утроив, равняйся в битвах на героев! » — звала газета.
С какими замечательными людьми довелось познакомиться, подружиться! Связист одессит Павел Кушнер, москвич артразведчик Виктор Молчанов, медлительный на вид минометчик Лукьян Ждымора — герои боев на Неве. Наш богатырь, человек двухметрового роста, разведчик Степан Будко, ставший впоследствии знаменосцем бригады. Его знали и страшились враги. Это о нем во время боев на Ханко кричали шюцкоровцы: «Рус! Покажи Степу! »
А можно ли забыть Николая Кравчуна, который огнем своего пулемета отбил десант шюцкоровцев и был за это удостоен ордена Красного Знамени? У нас Николай был комсоргом минометного дивизиона. Как зажигательно и страстно он выступал! Ныне Кравчун— преподаватель академии, кандидат наук.
В бригаде служили бойцы и командиры почти из всех братских республик страны, и мы очень часто печатали материалы о дружбе народов. Над соединением шефствовали трудящиеся Кзыл-Ординской области Казахстана. Большим событием был приезд к нам делегации области. Сколько незабываемых теплых встреч с бойцами происходило в те дни! Газета посвятила области и Казахстану специальный номер, подробно рассказала о пребывании делегации в подразделениях. Пример не единичный. «За Советскую Отчизну идут в бой сыны всех народов! », «Балтики сыны шлют тебе свой привет, родная Украина! » — вот еще заголовки наших полос и разворотов.
Бессмертный город Ленина, который защищали моряки , жил в сердце каждого из нас. Частицу души своей отдали ему и газетчики. Расскажу о странице «600 писем краснофлотцу Попадюку». Пулеметчик Василий Попадюк обратился с письмом к жителям города через юродское радиовещание. Он сообщал, что местность, где находятся его родители, оккупирована фашистами, писем он не получает, и просил ленинградцев написать ему, поскольку он дал клятву сражаться за город Ленина, не жалея жизни. В ответ Василий получил 600 писем! Незнакомые люди писали ему о своей решимости защищать город до конца, бодрили сердечным, теплым словом. Несколько таких писем было опубликовано в газете. Отклик превзошел все ожидания, Многие бойцы просили дать адреса авторов писем, завязалась переписка.
Памятен день вручения медалей «За оборону Ленинграда». Во дворе па плацу, где проходило награждение, многие из тех, кто так бесстрашно сражался на Неве, не могли сдержать слез. Газета опубликовала коротенькие зарисовки о нескольких награжденных, и в том числе о снайпере сержанте Аркадии Кульшине, истребившем под Ленинградом 54 фашиста. С необыкновенным чувством перечитываю сегодня опубликованные в том же номере стихи поэта-ленинградца Петра Ойфы:
И русским людям, уходившим в бой,
И тем, кто меч возмездия ковали,
Ты позавидуешь, далекий правнук мой,
Держа в руке простой кружок медали.
Во всех батальонах, дивизионах, во многих ротах газета имела своих военкоров. Запомнились очерки младшего сержанта В. Богдановича, стихи и песни краснофлотца Ю. Откупщикова, старшины медслужбы И. Романова, в прошлом актера одного из ленинградских театров. Неутомимыми корреспондентами были младшие сержанты С. Кирилюк, И. Святошенко, В. Воротнюк, С. Ляшко, краснофлотец И. Капручан, лейтенант П. Поряденный, краснофлотец Н. Драгунов, старшина 1-й статьи А. Тутинас, ефрейтор Н. Сазонов... Не забыть погибших военкоров, подлинных друзей газеты: никогда не унывавшего одессита старшину 1-й статьи В. Южбабенко, старшину П. Ефимова, лейтенанта Г. Кузнецова, краснофлотца К. Мухлю...
Год 1944-й. Январь. Через всю первую полосу одного из номеров газеты — шапка: «Ленинград наступает! Смерть фашистским извергам у стен великого города! » Ночью по льду Финского залива бригадная разведрота идет в только что освобожденный Петергоф.
Нам не забыть три тяжких зимы в ледовой обороне под Петергофом. Теперь все позади. Все ли?.. Весной командование посылает нашу саперную роту на разминирование Петергофа. Как мирно светит здесь солнце и как обманчива тишина! Тысячи и тысячи мин, дьявольски хитроумных «сюрпризов» устилают землю. Смерть стережет на каждом шагу.
Приезжаю в Петергоф, чтобы написать о саперах. Сержант Саша Виленский, в прошлом курсант военно- морского училища, ветеран бригады, ведет к себе в палатку и молча выкладывает на стол обложку от комсомольского билета с пятнами крови... Комсорг роты Гурий Севрюгин. Погиб при разминировании. Немного раньше погибли саперы Жирун и Кулешов, Николай Гузняев, Минаев. Я думаю, было бы справедливым назвать их именами улицы сегодняшнего Петродворца.
Было бы справедливым также начертать в городском музее имена тех, кто изо дня в день, в тяжелом, будничном поединке со смертью очищал Петергоф от мин. Главный старшина Никитин, младший сержант Иван Джевовский, ефрейторы Григорий Мацишин и Анхимов... Каждый из них обезвредил по 200—300 мин. Мне довелось писать тогда листовку о ефрейторе Сергее Воеводине, обезвредившем свыше 800 мин. Сергей воевал еще в 1-й бригаде морской пехоты, защищал Таллин, был ранен под Красным Селом.
... У нас в редакции перемены. Новый секретарь — младший сержант Алексей Шалимов. Раньше служил в редакции газеты «Красный Гангут», на Ханко, в морской бригаде железнодорожных батарей. Можно было только завидовать выдержке, спокойствию, такту этого человека и, конечно же, его профессиональному опыту. Еще один новый товарищ — краснофлотец Михаил Малахов, сын инженера. Очень начитанный, воспитанный юноша, всегда вежливый и предупредительный. В короткие часы отдыха мы разговариваем с ним о литературе и частенько на излюбленную Мишину тему — о сущности подвига. «Ты знаешь, — говорил он, — я на флоте уже два года, а подвига еще не совершил и боюсь, что не удастся, наверное, я слишком, ну, что ли, интеллигентен для этого... »
Дорогой мой товарищ! Наступит час, и жизнь покажет, что это не так, но с тобою нам уже не придется доспорить...
19 июня 1944 года. Десантный отряд майора А. П. Романцева с боем высадился на острове Писари. Наступили дни сражения за острова Выборгского залива.
Маленький домик на Койвисто, где разместилась редакция. Рядом счетверенная зенитная установка, брошенная отступавшим врагом. Редакция работала круглосуточно. Газета выходила тогда ежедневно, кроме того, отдельно печатались принятые по радио сводки Совинформбюро, листовки о героях боев. Спали урывками по очереди, по два-три часа в сутки. Материал черпали непосредственно в десантах, в госпиталях, в беседах по горячим следам.
Огненные шапки тех номеров: «Родина приказала: в бой, морской пехотинец1 Бей, круши врага, гони его прочь с островов Балтики! » или «Вперед, матросы балтийской морской пехоты! Враг изведал силу наших ударов!.. Истребляй его беспощадно! ».
Огненные строки клятв, идущих от самого сердца, начертанные нашими воинами перед боем: «Мы, коммунисты, комсомольцы и беспартийные пулеметного отделения сержанта Хоменко, идя в бой, клянемся, что в боях за освобождение Советской Балтики будем драться насмерть. Федор Хоменко, Петр Марченко, Николай Усачев, Василий Чернов, Абдул Залялов». Эту клятву расчет выполнил до конца.
— Поклянемся же, товарищи, — говорил на митинга перед боем комсорг четвертого батальона лейтенант
М. Курчевский, — что будем драться храбро и обеспечим плацдарм. Я даю клятву — сражаться до последнего патрона, последней капли крови!
Миша Курчевский лично вел бойцов на штурм вражеского берега. Дерзость, страсть, хладнокровие, горячая вера в победу — вот качества, которые отличали его в бою. Миша в числе первых был награжден орденом Красного Знамени.
Госпиталь на Койвисто. Не только палаты, но и коридоры забиты ранеными. Меня останавливает Лида Башкирцева, наш санинструктор, она контужена, говорить не может, с трудом нацарапывает несколько слов в записке к друзьям, теплых и нежных. Мы крепко обнимаемся с сержантом Ясенко. Андрей дважды ранен, лицо почернело, но весел и улыбается своей доброй улыбкой. Расчет его орудия в числе первых высадился на Писари. Подавили вражеский дзот, вели огонь по катерам и не дали противнику высадить десант. Постепенно все бойцы расчета вышли из строя. Андрей не ушел, хотя тоже был ранен. Сам заряжал, наводил, стрелял.
Партийное собрание во второй роте четвертого батальона. Оно происходит вечером в лесу. Парторг роты главный старшина Байрак зачитывает характеристики подавших заявления в партию. Старший сержант Евгений Панков: заменил в бою командира взвода. Краснофлотец Генрих Чирков: раненный, продолжал вести огонь из пулемета. Связной агитатор краснофлотец Василий Голуб: под жестоким огнем вынес трех тяжелораненых... Командир роты капитан Илларион Гаврилович Гончаров подсказывает мне имена. Удивительный человек! В роте его называют «батей». В трудный момент «батя» шел впереди роты с папиросой в зубах, помахивая тростью... «Батя» еще в гражданскую войну был командиром кавалерийского полка.
В те дни материалам в газете было особенно тесно. Каждая строка шла на вес золота. Только самое яркое, интересное, значительное. Командир роты старший лейтенант Александр Соколовский, санинструктор Марта Бонжус, парторг разведотряда старший сержант Иван Румянцев, ефрейтор Вера Знаменская, разведчик сержант Александр Земляной, ефрейтор Михаил Титовец, младший сержант Иван Никулин — вот лишь некоторые бойцы и командиры морской пехоты, о делах которых поведала газета.
Не думал, что буду писать в газете о ее сотруднике, о Мише Малахове, а довелось. Миша был отозван в батальон и участвовал в десанте пулеметчиком. Рассказывали, что, когда остатки нашей роты могли вот-вот дрогнуть, Малахов сказал старшине Якову Бочкареву: «Мне кажется, что нам следует выдвинуться на открытую позицию и принять огонь на себя. Возможно, что тем временем подойдет помощь». Бочкарев, Малахов и краснофлотец Сергей Маслов действительно выдвинулись с ручным пулеметом и приняли огонь на себя. Все трое, все коммунисты, они были сражены, но дали возможность товарищам продержаться до подхода подкрепления.
Так погиб молодой журналист краснофлотец Михаил Малахов. Ты был готов к подвигу, дорогой мой товарищ, и, сам того не зная, совершил его. С гордостью, любовью, печалью вспоминаю твое имя.
... Окончились бои за Выборгский архипелаг. Мои товарищи по редакции В. М. Миркин, А. И. Шалимов, П. Г. Кокорнов были удостоены правительственных наград. Остальным начальник политотдела полковник Ф. И. Демидов объявил благодарность.
Люди крепкого флотского сплава
Осень сорок четвертого года. Батальон майора А. О. Лейбовича с бронекатеров высаживается в Таллинский порт. Командир пулеметного отделения сержант Иосиф Юрченко, младший сержант Михаил Карабач взбираются на ворота порта и водружают красный флаг. Юрченко уходил из Таллина в 1941 году и вот вернулся победителем... Ныне Иосиф Николаевич — директор школы в Бердянске. К его наградам прибавилась еще одна — орден Октябрьской Революции.
Десанты на острова Балтики: Вормси, Аэгне, который освободила группа моряков лейтенанта М. Нежельского. Разведчики лейтенанта И. М. Юдовина и саперы лейтенанта Голошумова ворвались в порт Кунда, а затем овладели поселком. Освобождены база и порт Локса. В тяжелых условиях проходил десант на остров Рухну. «Шли на лодках в сильный шторм, — вспоминает бывший разведчик А. А. Лопатин, — лодки переворачивались, и многим приходилось добираться вплавь»,
Обо всех этих событиях приходилось писать. Были и другие задания. Однажды начальник политотдела подполковник А. Н. Полярный предложил:
— Возьмитесь и напишите песню о нашей бригаде... Не поэт, говорите? Ничего. Постарайтесь, и получится.
И в самом деле в конце концов кое-что получилось. Композитора, правда, не нашлось, поэтому песня исполнялась на мотив известной и любимой тогда «Бескозырки». Вот ее слова:
В дни сражений у стен Ленинграда,
В пору жарких упорных боев,
Родилась ты, морская бригада,
Закаленный отряд моряков.
С батарей, крейсеров и подплава
Удалая балтийская рать —
Люди крепкого флотского сплава —
Мы пришли Ленинград защищать.
Припев:
В жарких схватках
Средь гула орудий и дыма,
В испытаньи любом
И в бою под огнем
Славу нашей бригаде любимой
Мы везде и повсюду всегда сбережем.
Не забыть нам те дни грозовые
Под Дубровкою, на островах.
Мы ходили в десанты лихие,
И бежал от нас в панике враг.
Не изгладится в памяти нашей,
Как вставала живая стена
Бескозырок, бушлатов, тельняшек,
И в атаку рвались боцмана.
Припев:
Наша ненависть выросла втрое,
Жаждой мести священной горим
И традиции павших героев
В своем сердце мы верно храним.
Враг надолго забыть не сумеет
На Писари моряцких атак,
И над Таллинской гаванью реет
Нами поднятый Родины флаг.
Припев:
За руины, за кровь, за пожары,
За все муки, что враг причинил,
Будут страшными наши удары,
Час отмщенья святого пробил.
В бой последний, морская пехота,
Мы дорогою мести идем.
Наше славное знамя Балтфлота
Мы к победе в боях пронесем.
Год 1945-й. Последний год войны.
До сих пор еще остается малоизвестной страница Боевой деятельности отдельной танковой роты КБФ под командованием старшего лейтенанта Маслова. Рота входила в состав бригады. Моряки-танкисты показали высокое мужество во время боев за освобождение Клайпеды. На одном из участков танкисты прорвали полосу заграждений противника, подавили его огневые точки и проложили путь пехоте.
Экипаж танка сержанта А. Пышного вступил в единоборство с «пантерой». Когда вражеский снаряд разорвался в нише с боезапасом, башенный стрелок краснофлотец Сережко, выбросив горящие снаряды, спас машину и экипаж от верной гибели.
Другой экипаж в составе лейтенанта Красильникова, механика-водителя краснофлотца Волкова, башенного стрелка краснофлотца Черткова вел огонь по фашистским автоматчикам, не давал им продвинуться. Гитлеровцы подожгли танк. И тогда комсомолец Волков повел охваченную огнем машину на фашистов. Чертков расстреливал их из пулемета. Экипаж сражался до конца и погиб. Танкисты рассказывали мне потом, что руки у Леонида Черткова буквально прикипели к гашетке, их нельзя было оторвать. Так и похоронили его вместе с обгоревшим пулеметом...
Весна сорок пятого года. Наши войска в Германии. Ночь на 26 апреля. Идем в десант на косу Фрише-Нерунг. Залив Фрише-Хафф холоден и тих. Где-то вдали на берегах рыжее пламя пожаров. На каждом катере выделены коммунисты и комсомольцы, которым дано одно и то же поручение: первыми сойти в воду и увлечь за собой десантников. Каждый из бойцов написал клятву—драться не щадя жизни. У некоторых на прикладах выжжено или вырезано: «За Родину, за раны Ленинграда! », «Отомщу за Смоленск! »... 5 часов 20 минут утра. Метрах в трехстах от нас отлогий берег. Желтый песок, темно-зеленые сосны.
Треск и гром пулеметных очередей с катеров. Все небо в красных и зеленых трассах. Хриплые выкрики команд. Сажусь на борт и спрыгиваю в море. Вода по плечи, ледяная, обжигает. Но это только на какой-то миг. Вокруг товарищи, родней которых нет на свете. Они идут, подняв автоматы и сумки с гранатами, ведут огонь. И в грохот стрельбы вплетаются их возгласы. Они все громче: «Полундра! », «Вперед, матросы! Кровь за кровь! Смерть за смерть! ».
Роняя оружие, валятся, идут ко дну убитые, повисают на руках друзей раненые. Не дрогнуть! Назад пути кет. Залечь невозможно: вода. Только вперед, туда, где яростно огрызается враг... Берег. Падаем на песок. Минутная заминка. Она опасна. Но вот — команда: «Не останавливаться. Не останавливаться. Вперед! » Она подана негромко, но ее слышат все. Ее подал полковник Леонид Васильевич Добротин, командир первого броска, начальник штаба бригады. Плотный, массивный, с маузером в деревянной кобуре, он — сама выдержка, спокойствие и бесстрашие. И цепи поднимаются, идут вперед, в атаку.
О десанте на косу Фрише-Нерунг теперь написано немало. Мне вместе с новым редактором бригадной многотиражки старшим лейтенантом А. М. Кретовым довелось в нем участвовать, видеть отдельные эпизоды боя, а затем, собирая материал, опросить десятки людей. Да. Десантники выполнили поставленную задачу и одержали победу. Да. Враг понес большие потери убитыми и пленными. Но это был тяжелый и кровопролитный бой. Более десяти раз гитлеровцы бросались в контратаку, был момент, когда они находились совсем близко от командного пункта. Помню, как отдельные подразделения, составленные из офицеров, шли на нас во весь рост, прижав автоматы к животу, не стреляя, и стоило неимоверных усилий заставить их залечь, отбросить.
Враг значительно превосходил нас численно, он находился «у себя дома». И тем не менее не смог устоять. Это был десант массового героизма. Дерзость, бесстрашие, великая ненависть к фашизму, обжигавшая наши души и сердца, сделали свое дело.
Очень трудно писать о героях десанта. Их было множество. Как сейчас вижу перед собой младшего сержанта Ивана Григорьевича Никулина. Еще в боях за острова Выборгского залива он был награжден орденом
Красного Знамени. На косе Фрише-Нерунг в момент контратаки немецких офицеров И. Г. Никулин вытащил пулемет из траншеи, выдвинулся вперед и начал расстреливать их в упор. Никулина ранило. Пулемет отказал. Подтащили второй. И этот «заело». Сержант устраняет неисправность и вновь — огонь! Второе ранение. Командир роты приказывает немедленно отойти.
И вот он, пошатываясь, идет к окопу, идет во весь рост, две струйки крови ползут по лицу.
— Скорее к пулемету! Бейте фашистов до последнего!...
«Иван Никулин — русский матрос» —так называли его после этого боя в роте и батальоне в честь героя одноименной, популярной тогда книги.
Старший сержант Василий Лондарь. Это он в составе группы лейтенанта М. Д. Лившица в 1944 году высадился на острове Туппурунсари и водрузил там красный флаг. Это он, парторг роты, вместе со своим отделением уничтожил на косе Фрише-Нерунг расчет неприятельского орудия и открыл из него огонь, подавил вместе с краснофлотцем Мирошкиным несколько огневых точек.
Родина высоко оценила мужество и отвагу морских пехотинцев. Почти весь личный состав, принимавший участие в десанте, награжден орденами и медалями.
35 ветеранов бригады живут ныне в Севастополе. Раз в год, в памятную дату десанта на косу Фрише-Нерунг, мы собираемся на традиционную встречу. Стоя, минутой молчания, чтут ветераны память погибших товарищей...
Самому молодому из нас — за пятьдесят. Но как блестят глаза и сколько задора на лицах. И нельзя без гордости думать о судьбе этих людей.
Большая судьба. Вот И. И. Джевовский, бывший сапер. Метельными ночами ставил он мины на льду Финского залива, разминировал Петергоф, огнем из автомата прокладывая себе путь на косе Фрише-Нерунг в составе группы разграждения. Война кончилась, а он опять сражался с минами, служил на тральщике. Остался в разрушенном дотла Севастополе, чтобы восстанавливать город, прошел путь от рядового строителя до начальника стройуправления. Уважаемый в городе
человек. Седая голова. И все-таки это прежний Ваня Джевовский, по-мальчишески задиристый, напористый и бесстрашный, насмешник и смельчак.
Командир батальонной разведки М. Д. Лившиц. Дрался в 6-й и 260-й бригадах. Вот цифры: 12 «языков» привел он со своей группой, 32 осколка получил при штурме вокзала в Тихвине, награжден пятью орденами. А вот наш скромнейший из скромных парторг роты Михаил Заболотный, ныне кандидат экономических наук. Вместе со своими артиллеристами В. Д. Мачихиным и И. У. Леонтьевым приходит на встречи бывший командир дивизиона Г. А. Массальский.
Я вглядываюсь в лица пулеметчика Дмитрия Лисиченка, кавалера ордена Славы Михаила Прохорова, друзей-разведчиков Петра Коржа и Александра Лопатина. Корж и сейчас служит — на нем флотский китель. Лопатин работает шофером. Город еще спит, когда он везет на своей машине в магазины хлеб. Мирный хлеб!
Была в наши военные годы прекрасная песнь «Ленинградская лирическая», и в ней строка: «Нам дороги выпали одни». Это дороги испытаний, и нет большего счастья, чем сознавать, что в боях за город Ленина есть и наша частица, что выполнили свой долг, что и теперь идем одной дорогой, в одном строю.